Инспектор Бельтайн пристально уставился на собеседника поверх столешницы и наконец требовательно воскликнул:
– Что, во имя всего святого, вы имеете в виду?
Священник ответил ему:
– Я имею в виду, что полковник, возможно, не слишком заблуждался, называя браконьера феей. Или все-таки призраком?
– Вы что, хотите сказать, что Граймс выдумал убитого егеря и сбежавшего заключенного? – Полковник недоверчиво покосился на отца Брауна. – Уверяю вас, он давно уже рассказал мне об этой истории. Обычная полицейская рутина.
– Ну, настолько далеко я не зайду, – безразлично пожал плечами отец Браун. – Конечно, в этих краях наверняка что-то случилось, но то происшествие не имеет ничего общего с происшествием, которое нынче расследует Граймс. А лучше бы имело.
– Почему вы так считаете? – поинтересовался собеседник.
В серых глазах отца Брауна безошибочно читались серьезность и искренность. Он поглядел прямо на инспектора и заявил:
– Потому что происходящее вне моей компетенции. Как только я осознал, что мы охотимся не за обычным убийцей, а за мошенником-финансистом, мне стало совершенно ясно: происходящее вне моей компетенции. Видите ли, я до сих пор не совсем понимаю, как умудрился приложить руку к некоторым из детективных расследований, но почти весь мой опыт касается обычных убийц. При этом убийства – это почти всегда нечто очень человеческое и личное, а современному мошенничеству попущением свыше дозволено стать совершенно обезличенным. Это не секрет: оно анонимно, все это признают. Даже умирая, вы можете мимолетно разглядеть лицо человека, который вонзил в вас нож. Но вы можете прожить долгую жизнь, однако так и не разглядеть лица того, кто вас обворовывает. Первым распутанным мною делом была маленькая личная вендетта: один человек отрубил другому голову и приставил взамен другую. Хотелось бы мне вернуться в те времена, к маленьким уютным идиллиям, подобным описанной! Вот в них я обычно компетентен.
– Да уж, картина весьма идиллическая! – заметил инспектор.
– Ну, как бы там ни было, но эта картина отражала индивидуальность, – откликнулся священник. – В этом она отличалась от безумной чиновничьей волокиты в делах финансовых. Чинуши не способны лишить головы, но вполне способны решением какой-нибудь комиссии или исполнительного комитета лишить горячей воды, лишить взносов или дивидендов. Или же вернемся к описанному мной случаю: хотя к одному телу и можно приставить две головы, однако всем известно, что на самом деле у человека не может быть двух голов. А вот у фирмы вполне может быть два лица, две головы – да хоть с полсотни голов! О нет, оставьте меня разбираться с убитым егерем и убийцей-браконьером! Уж о них-то мне вскорости будет известно все! Но, на мою беду, очевидно, что вряд ли они когда-либо существовали.