Американец держал пакет в руках, однако передать его фон Борку не спешил.
– А как насчет бабок? – поинтересовался он.
– Насчет чего?
– Деньжат, понятно. Мой гонорар – пятьсот фунтов. Комендор напоследок жутко уперся, и мне пришлось выложить ему сотню долларов сверху, иначе остались бы мы оба с носом. «Ничего не выгорит!» – твердил он и совсем не шутил, но лишняя сотня его уломала. Всего это дельце обошлось мне в двести фунтов, и пока я не получу, что причитается, с добычей не расстанусь.
Фон Борк с горечью усмехнулся:
– Вы, кажется, не слишком высокого мнения о моей порядочности и желаете получить деньги до того, как отдадите список.
– Что ж, мистер, бизнес есть бизнес.
– Хорошо. Будь по-вашему. – Фон Борк сел за стол и выписал чек, вырвал его из книжки, однако своему компаньону не вручил. – Итак, поскольку между нами сложились такие отношения, мистер Олтемонт, я не вижу оснований доверять вам больше, нежели вы мне. Вы меня понимаете? – добавил он, глядя на американца через плечо. – Чек на столе. Я настаиваю на том, чтобы ознакомиться с вашим пакетом раньше, чем вы завладеете деньгами.
Американец молча передал пакет. Фон Борк развязал бечевку и снял два слоя оберточной бумаги. Затем изумленно уставился на лежавшую перед ним синюю книжечку. На переплете золотом было вытиснено: «Практическое руководство по разведению пчел». Долго созерцать этот в высшей степени неуместный заголовок шпиону не пришлось. В следующую секунду шею его стиснула железная рука, а к искаженному лицу поднесли губку, пропитанную хлороформом.
– Еще по стаканчику, Ватсон! – произнес мистер Шерлок Холмс, берясь за пыльную бутылку отборного токайского. – Выпьем за наше радостное воссоединение.
Плотный шофер, сидевший за столом, с готовностью протянул свой бокал.
– Отличное вино, Холмс, – заметил он, искренне присоединившись к тосту.
– Не то слово, Ватсон. Наш шумный друг, отдыхающий на диване, уверял меня, что оно прибыло из особого погреба императора Франца Иосифа в Шенбруннском дворце. Вас не затруднит открыть окно? Пары хлороформа портят вкус.
Дверца сейфа была распахнута настежь, и Холмс, стоя перед ним, извлекал одно досье за другим, бегло их просматривал, а затем аккуратно помещал в чемодан фон Борка. Тяжело хрипевший во сне немец покоился на диване, его руки и ноги были крепко связаны ремнем.
– Спешить, Ватсон, незачем. Никто нам не помешает. Не позвоните в колокольчик? В доме нет никого, кроме старой Марты, которая сыграла свою роль как нельзя лучше. Взявшись за это дело, я устроил ее сюда домоправительницей. А, Марта! Вы будете рады услышать, что все обстоит благополучно.