– Думаю, мне все понятно, – заявил Лестрейд. – Я не сомневаюсь, что все было именно так. Кедоген-Уэст крадет чертежи, чтобы их продать. Видится с агентом. Они не сходятся в цене. Он собирается вернуться домой, но агент увязывается следом. В поезде агент его убивает, берет главные чертежи и выбрасывает тело из вагона. Эта версия учитывает все факты, не так ли?
– Но почему у него не было билета?
– По билету можно было бы определить, какая станция ближайшая к дому агента. Поэтому он вынул билет из кармана мертвеца.
– Неплохо, Лестрейд, очень неплохо, – кивнул Холмс. – Ваша теория выдерживает критику. Но если она верна, дело на том закончено. С одной стороны, предатель мертв. С другой, чертежи Брюса-Партингтона, скорее всего, уже на Континенте. И что нам остается?
– Действовать, Шерлок, действовать! – Майкрофт вскочил на ноги. – Все мои инстинкты противятся этой версии. Используй свои возможности! Отправься на место преступления! Повидайся со свидетелями! Перетряхни все и вся! За всю карьеру у тебя не было такого шанса послужить своей стране.
– Ну ладно, ладно! – Холмс пожал плечами. – Идемте, Ватсон! И вы, Лестрейд, не будете ли так любезны составить нам компанию на ближайшие час или два? Для начала посетим станцию Олдгейт. До свиданья, Майкрофт. К вечеру я представлю тебе отчет, но предупреждаю, не ожидай слишком многого.
Через час мы с Холмсом и Лестрейдом стояли у метро, напротив станции «Олдгейт», там, где поезда выходят из туннеля. Железнодорожную компанию представлял краснолицый пожилой джентльмен, очень любезный.
– Тело молодого человека лежало вот здесь. – Наш спутник указал на место примерно в трех футах от колеи. – Сверху он упасть не мог: как видите, вокруг голые стены. Следовательно, он прибыл на поезде, и этот поезд, насколько мы понимаем, проходил здесь в понедельник около полуночи.
– Состав осмотрели? Следы насилия в вагонах искали?
– Ничего такого не было, билет тоже не найден.
– Не замечал ли кто-нибудь открытую дверь?
– Нет.
– Утром к нам поступили новые свидетельские показания, – сообщил Лестрейд. – Пассажир, который проезжал около одиннадцати сорока в понедельник мимо станции «Олдгейт» на обычном поезде метро, говорит, что слышал тяжелый стук, словно на землю свалилось тело. Произошло это перед самой станцией. Но из-за плотного тумана ничего не удалось разглядеть. Тогда он об этом промолчал. Э, да что такое с мистером Холмсом?
Мой друг, застыв на месте, рассматривал изгиб колеи на выходе из туннеля; черты его выражали сосредоточенное внимание. «Олдгейт» – узловая станция, и там переплетаются стрелки. По ним-то и блуждал тревожный, вопрошающий взгляд Холмса; его плотно сомкнутые губы, трепещущие ноздри, сдвинутые кустистые брови – все это было мне очень привычно.