– Выходите из общества! – предложил я.
– Не могу. Ты сам не знаешь, о чем говоришь. Стоит только раз войти в него, и выйти оттуда уже невозможно.
– В таком случае заранее прошу прощения за прямоту, мистер Чопс, – был мой ответ, – думаю, вам не стоило входить туда.
Мистер Чопс покачал своей несуразной головой и дюжину раз хлопнул себя по лбу, причем с такой злобой, какой я от него совсем не ожидал. А потом сказал:
– Ты славный малый, но ничего не понимаешь. Покойной ночи и ступай прочь. Магсмен, сейчас маленький человечек три раза обойдет вокруг кибитки и скроется за занавесом.
Я еще успел заметить, как он, едва не теряя сознание, пытается на четвереньках вскарабкаться по ступенькам. Даже будь он трезв как стеклышко, они и то были бы для него чересчур крутыми. Но помочь ему я не мог.
Прошло совсем немного времени, и однажды я прочел в газете, что мистер Чопс был представлен при дворе. Там было напечатано: «Как известно, – хотя я уже знал, что так пишут всегда, даже когда ничего не известно, – мистер Чопс – джентльмен весьма миниатюрного сложения, чей грандиозный успех во время розыгрыша последней лотереи привлек к себе повышенное внимание».
Что ж, подумал я, такова жизнь! Все получилось именно так, как он мечтал. Ему таки удалось удивить Георга Четвертого! (Я ведь, кстати, распорядился подновить ту афишу, так что теперь у карлика в руке кошель с деньгами, и он, такой важный, при мече, в туфлях с пряжками и парике с косицей в сетке, протягивает его Георгу Четвертому, а Леди-в-Страусовых-Перьях влюбляется в него.)
А тот самый Дом, о котором идет речь, – хотя и не имею чести быть знакомым с вами – я снял и целых тринадцать месяцев давал в нем «Аттракцион Магсмена» – то одно, то другое, иногда так вообще ничего особенного, но с неизменными афишами на фасаде. И однажды вечером, когда мы отыграли последний номер и публика уже разошлась – торопливая публика, доложу я вам, хотя, конечно, дождь лил будто из ведра, – я как раз решил выкурить трубку в комнате на втором этаже с окнами во двор. Со мной был тот самый молодой человек без рук, которого я подрядил на месяц (хотя он так ни разу ничего и не нарисовал, да и внимания особого к себе не привлек), как вдруг кто-то постучал в дверь.
– Эй! – говорю я своему молодому человеку, – что за дела?
Тот, почесав бровь большим пальцем ноги, ответил:
– Даже не представляю, мистер Магсмен.
Он вообще-то никогда ничего не мог представить и собеседником был скучным.
Стук не прекращался, и я, отложив в сторону трубку, взял в руки свечу, спустился вниз и открыл дверь. Выглянув на улицу, я никого не увидел, но тут же резко отпрянул, потому что кто-то ловко проскочил у меня между ног в коридор. Это был мистер Чопс!