– Дело-то, в сущности, было чрезвычайно простым, и мне стыдно, что я с первого же взгляда не распознал эти пометки на обороте чека, – пояснил Леон за ужином тем вечером. – Наш итальянский друг был одним из партнеров, получивших право на обладание концессией: он долгое время жил в Лондоне и, скорее всего, будет доказано, что у него имелись сообщники по криминальному бизнесу. Как бы там ни было, ему не составило труда наводнить дом слугами, сыграв на струнах характера Сторна, коего он прекрасно изучил. Все эти люди согласились прислуживать Сторну за такое вознаграждение, которое любой другой уважающий себя слуга с презрением отверг бы. Почти год ушел на то, чтобы нанять в заведение нашего друга бывших заключенных. Вы, конечно, помните лакея, приходившего к нам несколько месяцев назад и сказавшего, что его нанимал не дворецкий, а сам Сторн. Они бы наверняка воспользовались первой же возможностью избавиться от него, вот только он случайно обронил несколько слов на арабском, и Сторн, повсюду видевший шпионов и опасавшийся, как бы те, кого он обманул, не вернулись отомстить, тут же рассчитал его. В тот день, когда Сторн должен был отбыть в Египет, его схватили двое итальянцев, заперли в комнате и принудили написать уже известные вам письма и подписать чеки. Но он вдруг вспомнил, хотя и с опозданием, что бухгалтер был старым телеграфистом, и потому карандашом начертал на обороте чека несколько знаков азбуки Морзе старого образца, использовавшихся в те времена, когда в ходу была игольная машина.
Вытащив из кармана чек, Леон выложил его на стол и провел пальцем по карандашным отметкам:
SOSPRSNRPRKLN[9]
– Здесь написано о пленнике на Парк-лейн. Однако бухгалтер был в отпуске, и потому не смог прочесть адресованное ему послание.
Манфред взял чек, перевернул его и внимательно осмотрел.
– Наверное, миллионер предложил вам хорошее вознаграждение? – с иронией осведомился он.
Ответ пришел только через несколько дней после заседания Центрального уголовного суда в Лондоне – в виде чека на пять гиней.
– Игрок до мозга костей! – с восхищением проворчал Леон.
7. Дочь мистера Левингроу
Мистер Левингроу вынул изо рта длинную сигару и с сожалением покачал головой. Это был дородный мужчина с толстой шеей и обрюзгшими щеками, он не мог позволить себе испортить хорошую сигару.
– Это ужасно… какая жестокость! Фу! Меня буквально тошнит… бедный Хосе!
Его компаньон сочувственно хмыкнул.
Хосе Сильва потерпел крах. Судья, старательно сохранявший бесстрастность, заявил ему, что некоторые правонарушения в глазах закона выглядят просто отвратительно. Например, к женщинам следует относиться с особым почтением, а использовать их слабости в личных целях – злодеяние настолько тяжкое, что лишь длительный срок заключения способен искупить столь вопиющее нарушение прав.