Поставив фотографию на прежнее место, он вновь уселся в глубокое кресло.
– Какая незадача, что это случилось именно с Хосе; но такие люди, как он, приходят и уходят. Правда, еще неизвестно, что получится из этого новичка.
– Как его зовут? – спросил Генрих.
Жюль, пыхтя и отдуваясь, порылся в карманах, нашел письмо и развернул его. Толстые пальцы мужчины засверкали в свете огней хрустальной люстры, поскольку он был поклонником перстней.
– Леон Гонсалес…
– Боже правый!
Генрих вдруг выпрямился в кресле и застыл, бледный как полотно.
– Черт возьми! Что с вами такое, Генрих?
– Леон Гонсалес! – хрипло выдохнул его компаньон. – И вы полагаете, будто он – кандидат на эту работу? То есть вы его не знаете?
Жюль покачал своей огромной головой.
– Почему, ради всего святого, я должен знать его? Он испанец, для меня этого достаточно. Так всегда бывает, Генрих. Как только кто-либо из наших людей совершает глупость и позволяет себя арестовать, его место занимает другой. Уже завтра у меня будет двадцать, тридцать, пятьдесят кандидатов – но они обратятся не ко мне, а по обычному каналу.
Генрих посмотрел на него невидящим взором, а потом, явно пребывая в большом волнении, заговорил по-немецки, точнее, на том его диалекте, который чаще всего используется в Польше.
– Дайте мне взглянуть на письмо. – Он взял его в руки и внимательно прочел.
– Он просит о встрече, только и всего.
– Вы когда-нибудь слышали о «Четырех Благочестивых»?
Жюль нахмурился.
– Но они ведь мертвы, кажется? Я что-то читал о них несколько лет назад.
– Они живы, – угрюмо отозвался его компаньон. – Английское правительство даровало им помилование. Теперь они открыли агентство на Керзон-стрит.
В нескольких словах он посвятил своего компаньона в историю этой странной организации, которая долгие годы держала в страхе тех злоумышленников, что сумели ускользнуть от карающей длани правосудия; когда он закончил, лицо Жюля Левингроу осунулось и вытянулось.
– Но это… это же абсурд! – наконец выпалил он, брызгая слюной. – Откуда эти люди могли узнать обо мне и о вас?! Кроме того, они не посмеют.
Прежде чем Генрих успел ответить, раздался вежливый стук в дверь и в комнату вошел лакей. На подносе, который он держал, лежала чья-то визитная карточка. Жюль взял ее, поправил очки, прочел означенное, на мгновение задумался, после чего изрек:
– Пригласите его.
– Леон Гонсалес, – благоговейно прошептал Генрих, когда за слугой закрылась дверь. – Видите маленький серебряный треугольник в углу карточки? Точно такой же красуется на двери их дома. Это он!
– Фу! – презрительно фыркнул его напарник. – Явился… Но для чего? Неужели предложить свои услуги?! Вот увидите!