— Теперь я понимаю, отчего здесь все такие, — пробормотал Фомка.
— От безделья и обжорства стали они колобками, — сердито рокотнул Артос, и в глазах у него загорелись воинственные огоньки.
— И вы такими станете, вояки, — насмешливо пропищал Соня Первый Котофеич.
— А если мы не хотим? — вызывающе громко спросил Ромка.
— Тогда будет так, — пискнул Соня Первый.
И тут же Ежи-стражники со всех сторон тесно обступили Ромку. Приставили к нему пики. Попробуй шевельнись.
Только сигнала ждали Ежи-стражники, чтоб разом вонзить в Ромку остро отточенные пики и проколоть его насквозь.
— Не шевелись, — предупредил друга Артос, — иначе твоя шкурка станет дырявей решета.
— Совершенно так. Друг твой не дурак, — лениво промямлил Соня Первый Котофеич. — Хочешь жить? Есть и пить? Будь как все. А не то...
— Превратим в решето! — дружно и яростно, хотя и негромко выдохнули Ежи-стражники, ещё плотнее прижав к Ромке кончики острых пик.
— Отъедайтесь. Отсыпайтесь. В коло бочки превращайтесь. Или выбьем потроха. Всё понятно? Ха-ха-ха...
Заколыхался от смеха Соня Первый Котофеич.
И все шарики вокруг задвигались, зашевелились. Поплыл над полянкой многоголосый сдержанный шипящий хохоток.
«Всё равно удерём», — подумал Артос.
Словно угадав его мысль, Соня Первый Котофеич пропищал:
— Не удрал никто от нас. И не удерёт. И не думайте об этом. Мигом изловим, поколотим и...
— В Кактусовую тюрьму! — хором рявкнули Ежи-стражники. — Там погибнете от голода и жажды. Поняли?
— Угу, — свирепо гукнул Артос.
— Ясненько, — проворчал Фомка.
— Понятно, — подтвердил Ромка.
Напрасно искали друзья уголок, где громкое слово сказать кто-то мог.
Чуть голос повысил — замри и дрожи. Сейчас же появятся злые ежи.
Однажды Артос тихо песню запел. И стражников взвод на него налетел.
Вмиг искололи беднягу ежи. Так, что остался Артос еле жив.
Скоро друзьям так опостылело, так опротивело распроклятое царство Спиешьпей, что ни есть, ни пить, ни спать они уже не хотели и не могли.
«Хоть бы был тут кто неспящий», — мечтал Ромка, уныло бродя среди карликовых деревце, увешанных колбасами, сосисками, булочками и прочей снедью да лакомствами.
И всё-таки однажды им встретилась настоящая живая Берёзка. Она росла в самом глухом уголке острова и была тонкая, невысокая и очень грустная.
— Как ты сюда попала? — спросил Ромка, лизнув белый ствол Берёзки.
— Прежде этот остров звали Берёзовым. Здесь росли пятьдесят две мои сестрёнки. А сколько было зайцев! И птиц разных. И бабочек. И кузнечиков. Тогда Соня Первый Котофеич был обыкновенным котом. Здоровенным и рыжим. Сюда его на бревне половодье выкинуло. Тут за ним рысь погналась. Котофеич спрятался от неё на моей верхушке.