— Красивые дети у нас могли бы родиться, — сказал он, обращаясь к Мирав, но та посмотрела на него строго и сердито.
— Никаких детей, пока не поженимся, как положено.
Он оробел тогда, застигнутый врасплох ее строгим взглядом, как будто сказал что-то неприличное, и вдруг робко произнес:
— Ну, так давай, поженимся.
Мирав ничего не ответила, но взгляд ее потеплел.
В ту ночь они занимались любовью в последний раз. Роберт, всегда нежный и заботливый, был жесток, двигался резко и сильно, как будто безразлично ему было, что чувствует подруга, как будто и не было ее вовсе рядом с ним, и затем быстро уснул, оставив Мирав недоумевающую и испуганную. После той ночи что-то изменилось в нем. Нежность, которую он испытывал к Мирав, исчезла. Он обнаружил, что перестал реагировать на нее, как раньше, когда, несмотря на усталость, моментально возбуждался, чувствуя ее тело рядом с собой. Теперь он под разными предлогами оттягивал отход ко сну, дожидался, когда Мирав уснет, и ложился один. Тем временем начались приготовления к свадьбе. Они выбрали день месяца через три и заказали банкетный зал. Мирав потащила его с собой выбирать свадебное платье. Ее родители пригласили их на ужин, чтобы обсудить детали предстоящего банкета. Роберт лишь смутно осознавал, что происходит и какое отношение все это имеет к нему. Его беспокоили собственные ощущения, которых он не понимал. Мирав заметила перемену, происшедшую в нем. Роберт не раз ловил на себе ее недоумевающий взгляд, когда она в спальном халатике подходила пожелать ему спокойной ночи.
В нем росла злость на Мирав. «Ну, к чему так торопиться? — думал он. — Ну, решили пожениться, но к чему эта спешка и зал, и платье?»
В один из тех дней они пошли в кино. Это была романтическая комедия с Джулией Робертс, оставившая его равнодушным, но взволновавшая Мирав. По дороге домой Роберт соображал, под каким предлогом он избежит близости с Мирав на этот раз. Войдя в квартиру, он быстро включил телевизор. Пальцы нервно нажимали на кнопки, переключая программы, а голова напряженно думала о том, что сегодня ему не избежать секса и его несостостоятельность обнаружится. Тем временем Мирав готовилась ко сну, принимала душ, чистила зубы. И вдруг он заметил ее рядом с собой. Он никогда прежде не видел ее в такой откровенной наготе. Обнаженная, она была вызывающе красива: черные волосы, ниспадающие на голые плечи, грудь, отсвечивающая розовыми сосками, нежный втянутый живот, узкая талия, переходящая в округлые бедра, — она была само совершенство, но Роберт не испытывал ни малейшего желания поцеловать ее или обнять. Он почувствовал на себе ее требовательный, вызывающий взгляд и опустил глаза. Завиток черных волос на лобке ослепил его. В глазах потемнело. Гнев заполнил его мозг, лицо налилось жаром. И вдруг он ударил ее, наотмашь, по лицу. Мирав упала, теряя сознание, ее черные волосы разметались по полу. Но Роберт не видел этого. Он стоял, покачиваясь, опустив голову и руки, онемев и обессилев, не понимая, что с ним происходит.