— Ну, а вы как? — поинтересовалась Юлия.
— Я скучаю, — погрустнела Полина Семеновна. — Целый день одна, хожу в магазин за покупками и телевизор смотрю — мелодрамы по «НТВ». Счастье, что кабельное телевидение провели — можно русские программы смотреть.
— А как же медицина? — спросила Юлия.
— Сначала была стажировка, потом полгода на стипендии от министерства абсорбции проработала. Но иврит трудно дается в нашем возрасте, а без языка в этой профессии далеко не уедешь. Так и не нашли мы работы, ни я, ни Аркадий. Да, может, и к лучшему! Смотри, как дела обернулись! — и она обвела рукой роскошную кухню. — А сама как? Где работаешь, с кем живешь?
— Работаю я в больнице, живу одна, — Юлия отвела глаза в сторону, помедлила, собираясь с мыслями. — А вчера попала в аварию, человек погиб, в полиции говорят, что я виновата, потому что проехала на красный свет, а я ничего не помню.
От жалости к себе ее глаза наполнились слезами, впервые со вчерашнего дня.
— Не может быть, — твердо сказала Полина Семеновна. — Ты такая аккуратная всегда и спокойная. Не верю я, что ты на красный свет проехала.
— Да ведь я после дежурства домой возвращалась, усталая была, может, уснула на мгновение.
— Все равно не верю! А она куда глядела? Когда дорогу переходят — по сторонам смотрят, а не на светофор. Что там поворот есть, что ли, что она тебя не заметила?
— Да нет, дорога прямая, только дождь в тот день был и видимость плохая.
— В дождь и машины медленнее едут, — рассуждала Полина Семеновна. — А что, и свидетели есть?
— Да есть, муж погибшей…
— Куда же он глядел, голубчик? Жену не уберег! А что полиция говорит?
— Полиция меня обвиняет, следователь вопросы задавал, а я ничего не помню — ретроградная амнезия.
— Да, плохи твои дела… За это и посадить могут, правда, ненадолго. Что же ты делать будешь?
— Не знаю, вот пришла посоветоваться.
— Я знаю, что тебе делать, — Полина Семеновна наклонилась по-заговорщически. — Беги в Россию, к родителям. Там они тебя не найдут, да и искать не будут!
— Что же так сразу все бросить и бежать? У меня же работа здесь…
— Подумаешь, работа… Детей у тебя нет, семьи тоже. Да и русская ты, не еврейка же! Что тебя здесь держит? Лучше в Россию бежать, чем в тюрьме израильской сидеть!
— А по-моему, наоборот, — сказала Юлия убежденно. — Мне Израиль ближе России стал. Здесь я все теперь знаю: и язык, и привычки людей, и ментальность израильская мне близка и понятна. А Россия так изменилась за эти годы! Мы ведь уезжали еще при коммунистах, при Горбачеве. А теперь там и строй другой, и флаг, и гимн, и названия городов, и границы. Меня за шпионку примут — я ни в автобус, ни в метро сесть не смогу! Я уж не говорю про медицину, там же лекарств нет. Говорят, что люди в больницу со своими антибиотиками, шприцами и простынями приходят!