Израильтянка (Теплицкий) - страница 25

— Глупости говоришь! — возмутилась Полина Семеновна. — Можно подумать, что в наше время там все лекарства были! Тоже по блату доставали, а теперь хотя бы за деньги можно купить, без блата. А в глубинке вообще ничего не изменилось. Те же бывшие коммунисты управляют, если уж ты по ним соскучилась.

— Ну при чем тут Россия и коммунисты, и не собираюсь я туда ехать. Я здесь хочу жить, в Израиле! — заупрямилась Юлия. — Страна эта хорошая, и люди хорошие, умные, добрые — евреи, ведь!

— Может, у тебя в Рамат Гане и евреи, а у нас в Бат-Яме одни марокканцы и русские! — съязвила Полина Семеновна. — Я неделями иврита не слышу, поэтому и выучить его не могу. В магазин придешь — все продавщицы русские, кассирши — русские. На каждом йогурте написано по-русски — кефир! Я в банк пришла, фразу на иврите подготовила, хотела узнать, как на биржу деньги вложить, а она со мной и разговаривать не стала, извинилась вежливо и ушла. А через минуту девочка русскоговорящая пришла, и опять по-русски понеслось!

— Полина Семеновна, на вас не угодишь! — наконец-то поняла Юлия и взяла из вазочки еще одну маслинку. — Иврита вы не выучили, а русский язык вам надоел!

— Это мне-то не угодишь? Мне-то как раз угодить легко, только никому дела нет, — горько пожаловалась Полина Семеновна. — В России хоть работа была, а здесь сижу сама с собой, все газеты прочитаю, все новости прослушаю. И знаешь, что я поняла? В этой стране каждый тянет в свою сторону, каждый хочет урвать. Посмотри, как верующие деньги из государства сосут! Давайте, говорят, бюджет для наших религиозных школ, а то мы за мир голосовать не будем! Им дают, а они в армии служить не хотят. Наше, говорят, дело Богу молиться да Тору учить. А с другой стороны русские евреи. В Израиль-то приехали, деньги от государства получили, а привычки прежние остались. Свинину едят, шабат не соблюдают. Посмотри, сколько некошерных магазинов появилось! А русские газеты! Порнографию печатают без зазрения совести. Представляю, как все это верующих раздражает. Ну, а русским-то наплевать! А зачем им кошер соблюдать, когда они русские? Не русские евреи, а просто русские и всякие половинки. Приехали сюда с русскими женами и их русскими родителями, а жены — на улицу проституцией заниматься или просто так для удовольствия трахаться!

Тут она взглянула на Юлию и осеклась.

— Это же я не про тебя, ты у нас не такая. Ты хорошая. Ты же знаешь, что я тебя люблю! — Полина Семеновна протянула руку и погладила Юлию по голове. — Я почему такая злая? Я думала, что в Израиле нас любить будут. Ехала сюда, как домой. Ты же видела, как в России к евреям относились: в лучшем случае их терпели, но всегда напоминали, кто ты такая. Я антисемитизм с детства помню. Даже дети умели евреев от русских отличать — по цвету волос. В моем классе все были русые или блондинки, только я и еще одна девочка были черноволосыми. Нас обеих жидовками дразнили, хотя та девочка цыганкой была. Я родителям жаловалась, а они мне говорили: «Ты не жидовка, ты — еврейка, хотя это одно и то же. Но в драку не лезь, терпи, подразнят и перестанут!» И действительно, перестали и полюбили даже. И русские мальчики за мной ухаживали на зависть русским девчонкам. Я красивая была и особенная — брюнетка! А потом решила в медицинский институт поступать, да не тут-то было! В этот институт евреев не берут, а в тот берут, но не больше пяти процентов. На вступительные экзамены с паспортом приходили, а в нем национальность черным по белому написана. Меня на первом же экзамене и завалили. И я в тот же институт пошла работать уборщицей на кафедру детских болезней. Целый год полы мыла и к экзаменам готовилась. Зубрила химию, физику, сочинения учила наизусть. Мою пол и сочинения декламирую или формулы физические вспоминаю. И еще на студентов посматривала украдкой и завидовала им. Примечала среди них евреев, парней и девчонок, и гадала, как же удалось им поступить? Умные, небось, талантливые… И с еще большей силой садилась за зубрежку… А однажды подошел ко мне один студент, высокий, черноволосый, еврейский нос с горбинкой, и стал меня расспрашивать, кто я и откуда и почему здесь работаю. Я растерялась сначала от такого внимания, сделала вид, что мне некогда с ним разговаривать. А он через неделю снова подошел ко мне. На этот раз я посмелее была, поразговорчивее, и он в кино меня пригласил. Во время фильма за ручку держал, потом до дому проводил и сказал, что позвонит. Я ждала на следующий день, и через день, и через два, а он не звонил. Все пыталась лицо его вспомнить и не могла. А когда он через неделю на кафедре появился, я была уже его навеки. Стали мы встречаться часто, ходили в кино, театры, гуляли по вечерам. Я любила его все больше и больше и не смогла сопротивляться, когда он в постель меня уложил. Характер у него был совсем не еврейский, бесшабашный такой, веселый. И имя у него было русское — Сергей. Я не видела ни разу, чтобы он учебники медицинские открывал, но экзамены сдавал неплохо тем не менее. Я все думала, как же он в институт медицинский поступил. Однажды он мне признался, что его по блату в институт устроили: отец работал на кафедре анатомии. Ну а у меня блата не было, и я зубрила изо всех сил, и не зря. На следующий год снова подала документы, так мне оценки занижали, но завалить не смогли. Поступила я все-таки в медицинский институт! И как только поступила, так Сережа меня и бросил. Видно, любил он меня несчастную, а счастливая была ему не нужна. Так что медицинская профессия мне нелегко досталась! И полы мыть пришлось, и любовь свою первую потеряла. И училась потом в институте очень старательно. Анатомию зубрила, физиологию, биохимию. Одной из лучших на курсе была! Не то что муж мой будущий, Аркадий. Тот от экзамена до экзамена книжку не открывал. Не так уж сильно старался. Поэтому он и здесь не особо огорчился, когда работу в медицине не нашел, а вот мне обидно было, да и до сих пор обидно. Что же я дебильная какая, чтобы так сразу на свалку? Могла бы еще много пользы принести. В России я хорошим врачом считалась. И опыт у меня огромный, и выслушать человека могу. Да здесь и работать проще, чем в России. И диагностика у них компьютерная, и лекарства любые есть. Но знаешь, есть такие больные, которым местные лекарства не помогают. Им русский валидол подавай! Некоторым специально из России привозят, здесь-то его нет. Скучаю я, Юлия, скучаю по медицине, по работе, по людям. И завидую всем, кому удалось устроиться, даже тебе! Хорошо, что ты зашла, плохо только, что по такому печальному поводу. Ничего, скоро Аркадий придет и что-нибудь посоветует. Пойдем пока, стол приготовим в твою честь!