Через несколько секунд Юлия услышала шум лифта, открылась дверь, и в квартиру вошел Аркадий Самуилович. Коротко стриженный, в темных очках он выглядел моложе, чем четыре года назад. Увидев Юлию, он воскликнул:
— Здравствуй, дорогая! Давно ты у нас не была. Не иначе, случилось что-то, а то бы ты про нас еще триста лет не вспомнила. Выглядишь ты отлично! Похудела, похорошела… Садись, рассказывай! Только сначала хорошо бы перекусить, а то я с заседания на заседание, с собрания на собрание — поесть некогда.
Он поцеловал Юлию в щечку, обнял за плечи и повел к столу.
— Смотри, как встречает тебя Полина Семеновна! Все лучшее достала, соскучилась, видно.
Аркадий Самуилович налил себе стопку водки, а женщинам по бокалу кагора.
— За тебя, Юлия, за тебя, Полина! — провозгласил он и выпил, закусив паштетом из гусиной печенки, потом проглотил два кусочка розовой селедки, съел бутерброд с черной икрой, затем с красной, положил в тарелку горку дымящихся равиолей и сразу бросил в рот несколько штук, обмакнув в молочный соус. После этого он удовлетворенно откинулся на спинку кресла, не спеша, открыл бутылку коньяка и налил в длинную узкую рюмку, а женщинам добавил кагора.
— Ну вот, другое дело. Теперь докладывай, как живешь! — сказал он, обращаясь к Юлии, но ответила ему жена, сообщив обо всем, что случилось с Юлией, причем подробнее и понятнее, чем Юлия сама бы сумела. А в конце добавила от себя:
— Что-то не верится мне, что Юлия, такая всегда аккуратная и осторожная, могла на красный свет проехать и человека задавить.
— Верится — не верится, а факт, — ответил Аркадий Самуилович. — И сантиментами здесь не поможешь. Надо Юлию нашу спасать. Уже одно то, что нас, стариков, вспомнила в трудную минуту, заслуживает поощрения. Я теперь в таком положении, что многим людям помочь могу — и сила есть, и власть. Раньше я только обещания мог раздавать, и чем больше, тем лучше. А теперь и на деле помогаю. Тут арифметика простая. Одному человеку помог — десять его родственников за тебя проголосовали. Если помогать каждый день всего одному, то через год три тысячи голосов твои. Конечно, нужно вычесть тех, кому помочь не смог. Кроме того, есть такие, которые возненавидят тебя именно за твою помощь. Существует и естественный отсев: люди забывают добро быстрее, чем зло, им кажется, что они сами свое счастье заработали и благодарить никого не должны. Поэтому останавливаться на достигнутом нельзя, а нужно активно искать, кому бы еще помочь, несчастных людей вылавливать. Сегодня выдался особенно удачный день — десятка полтора бывших профессоров, балерин и инженеров попались на мою удочку. Они сидели в разных углах — угрюмые, хмурые и злобные — такими я их и люблю. Один из них тебе, Юлечка, очень понравился бы — бывший физик, а ныне водопроводчик, специалист своего дела.