Пристыженная Юлия потупилась и не заметила, как бывший тесть неловко цеплял на вилку итальянский сыр.
— Чтобы разрядить обстановку, я направил к ним Олечку, мою секретаршу, записать их имена и номера телефонов.
При упоминании об Олечке Полина Семеновна сделалась вдруг равнодушной, как будто ей стало уже неинтересно, а Аркадий Самуилович продолжал:
— Метаморфозы с профессиями меня не обеспокоили, я их повидал немало! На самом деле эти люди не такие уж несчастные… Работают, деньги зарабатывают, а со временем и довольными станут, вроде меня. Хотел я уже закругляться, но чудо-Олечка подвела ко мне немолодую растерянную женщину.
— А вы кем раньше были? — спросил я, не глядя на нее.
— Телефонисткой.
— А здесь?
— То же.
— Квартира есть?
— Трехкомнатная.
— И сколько человек в ней ютится?
— Двое: я и муж.
— Муж работает?
— Электриком.
— Чем же могу я вам помочь? — тут я впервые посмотрел на нее и увидел в ее глазах такое горе, что самому стало страшно.
— Помогите сына вернуть!
— А где ваш сын?
— В Кишиневе.
— Почему же он сюда не переедет?
— Он русский, его Израиль не пускает. Он сын моей сестры, но мне, как родной. Его мать умерла от рака, и я растила его с трех лет, своих-то детей нам Бог не дал. Потом мы приехали сюда, а сын остался там один, чтобы закончить учебу в медицинском институте. А теперь он заболел раком легких, как и его мать. Ему нужно лечение и питание. А там, сами знаете…
— Но он может приехать туристом!
— Может, но только на три месяца. Ему нельзя остаться здесь, получить вид на жительство, право лечиться. Он приезжал один раз, а теперь ему стало хуже…
— Но ведь вы можете поехать туда и быть с ним.
— Да, я так и сделаю.
Аркадий Самуилович закончил рассказ, налил коньяк до краев и выпил залпом.
— А что я могу поделать? — виновато развел он руками. — Парень русский, живет в России и ей неродной.
— Надо было тебе жениться тогда на Людмиле, а не на мне, но это уже моя вина, — в сердцах сказала Полина Семеновна. — Жил бы сейчас с русской женой, русскими детьми и, может, поумнел бы. Вот! — указала она на Юлию. — Русская, и что — чужая?! Сейчас же звони в министерство и выбивай мальчику визу и все остальное!
— Хорошо, Полина, хорошо! Я и сам так думал, поэтому и вам рассказал. Завтра же все улажу. А что ты про Людмилу-то вспомнила? Не стыдно?
Но Полина Семеновна была уже на кухне и сердито гремела оттуда тарелками.