— Одинокий дуб чаще всего поражает молния.
Юлия представила себе горящий дуб посередине поля… Но ведь развод случился не по ее инициативе, так за что же ее-то наказывать. За то, что не бросилась на шею первому встречному? Но тут Юлия вспомнила, как хорошо было ей жить одной, как лелеяла она свое одиночество, свое несчастье, как замкнулась в себе. Она припомнила, как смотрела на своих замужних коллег, не выспавшихся по утрам, торопящихся домой после работы, и радовалась в душе своей самостоятельности и свободе. Напротив, другие завидовали ее красоте, молодости и одиночеству. Да, и одиночеству… Как могли они? Как могла она? Есть ли что-либо страшнее одиночества? Но так ли уж одинока она была? Общалась на работе с друзьями и коллегами, выходила, бывало, «в свет» с такими, как Андрей, парнями, и хоть и замыкалась в себе, но была открыта для предложений. Конечно, не на каждое она откликалась, но и не закрывала дверь. Ждала, ждала, ждала… Исраэль снова прервал ее мысли:
— Так, значит, следователь Роберт убит. Кто же теперь будет вести твое дело?
Его реплика вернула Юлию к действительности. В самом деле, ничего еще не закончилось. Остается ужасное обвинение в убийстве пешехода, в котором она не виновата, но которое тем не менее произошло. Ей нужно срочно ехать обратно в Рамат-Ган, чтобы рассказать другому следователю о результатах гипноза, подтвердившего, что Юлия проехала светофор на зеленый, а не на красный свет. И пусть сам разбирается, как же все-таки произошла авария. Она сообщит им, кто убил следователя Роберта, но тогда ее заподозрят в соучастии в преступлении, в еще одном убийстве, в котором она не виновата. Да это же замкнутый круг! Безвыходная ситуация! Отчаяние охватило ее. Она решила выехать немедленно, чтобы к утру быть в Тель-Авиве.
— Постой! — остановил ее Исраэль. — Во-первых, сейчас ночь, во-вторых, тебе следует отдохнуть день-два в тишине, в стороне от событий. И вообще, утро вечера мудренее.
Его слова успокоили Юлию. Действительно, никто не знает, где она прячется, никто ее не ищет. Она останется здесь до утра, а завтра отправится в путь.
Они расположились на ночлег: Юлия — на той самой кровати, под которой скрывалась от Андрея, а Исраэль в салоне. Она положила голову на подушку и моментально заснула. И через мгновение проснулась. Так глубок был сон, так чист и спокоен, лишенный каких-либо сновидений, что, казалось, сменилось мгновение. Но прошла целая ночь, и наступило утро. Снова, как и сутки назад, пели петухи и светило солнце. Ночь отделяла ее от вчерашнего страха, от ужасного Андрея. Стоило ей вспомнить его имя, как кошмарные образы затопили ее: пистолет, торчащий из-под подушки, отравленный кофе, решетки на окнах, горящая дверь и лицо Андрея, расплющенное об оконное стекло. А вдруг кошмар еще продолжается и за дверью в салоне спит Андрей с пистолетом? А может, он уже варит свое снотворное зелье? Она прислушалась к звукам, доносящимся оттуда, различила шипение сковородки, голос Исраэля, напевающий песенку, и радостно улыбнулась. Хотя ситуация была похожей: те же петушиные крики, такая же крошечная спальня и мужчина за дверью — все, как и сутки назад, но мужчина был другой, и в этом вся разница! Ей повезло, ей просто повезло, что смогла вырваться из лап маньяка, что забастовка мусорщиков закончилась, и Андрей улетел из Израиля, спасаясь от полиции. Она снова задремала, наслаждаясь тишиной и покоем. Вскоре оклики Исраэля и стук в дверь разбудили ее окончательно.