Борис был зол, как сто чертей. По дороге в муниципалитет он встретил других коллег-дворников. Некоторые из них убирали свои территории, решив, что забастовка закончилась. Борис приказал им прекратить работу. Одни с радостью согласились. Другие согласились нехотя, не понимая, почему они должны продолжать забастовку, если всеобщая закончилась. Борис пытался на ходу объяснить им со слов Аркадия разницу между Бат-Ямом и Рамат-Авивом, но, главное, увлекал их за собой, уводил подальше от рабочих мест, вел на собрание в муниципалитет. Образовалась довольно большая и шумная группа, кричащая по-русски и по-местечковому размахивающая руками. Прохожие сторонились, прячась за мусорными баками. Борис ловил среди разговоров героические слова поддержки и пропускал мимо ушей сопливые возражения, основанные на страхе увольнения. Шествуя во главе группы, он вдруг почувствовал себя лидером. Рядом с ним бодро шагали сторонники, а поодаль и сзади плелись сомневающиеся. Эти с грохотом тащили за собой мусорные ведра и метлы, а сторонники побросали свой инвентарь на месте и шагали налегке. Борис расправил плечи, расстегнул куртку, сунул руки в карманы. Ему стало жарко от быстрой ходьбы. Встречный ветер ерошил волосы и холодил виски. Он вновь почувствовал себя воодушевленным героем, ведущим людей на подвиг. Пусть шарахаются прохожие, пусть возвращаются по домам сомневающиеся! С ним друзья, и они еще покажут, что способны постоять за себя в своей стране! Он втайне жалел сейчас только о том, что не мог поведать своим друзьям правду о тайной цели забастовки, не мог рассказать им о нежной и женственной русской женщине, одинокой, несчастной, брошенной Юлии Наталевич.
Целый день Борис был среди людей. Местное начальство требовало возобновления работы. Усатый профсоюзный босс убеждал его прекратить забастовку. «Мы же всего для вас добились, зачем продолжать?» — притворно недоумевал он. Но Борис, предупрежденный Аркадием, не давал себя обмануть, требовал ставок, требовал уменьшения нормы. Своего заместителя, марокканского еврея, он назначил спикером для общения с прессой. Он посадил вокруг себя своих сторонников, а сомневающихся разослал по домам, чтобы не мешали. Правительство как будто не торопилось делать уступки, проверяя дворников на прочность. Мэр города угрожал нанять частных мусорщиков для уборки города в обход бастующих. Тогда Борис распорядился организовать патрули против частников. Борьба захватила его. В глубине души он со страхом думал, что будет, если правительство не пойдет на уступки, однако отгонял эти мысли на потом. Он и думать забыл о тайной цели забастовки — помочь Юлии, вырвать ее из когтей израильской полиции.