Выход, как всегда, нашла жена. Она принесла ему объявление о продаже фешенебельных квартир в новом башенном доме на улице Нордау в Тель-Авиве. Это было самое дорогое предложение на рынке жилья.
— Что, — взорвался Юлий, — ты предлагаешь мне купить квартиру, уподобиться новым олим!?
— Да, — спокойно ответила жена, — по крайней мере, у них хватает мозгов, чтобы понять, куда вкладывать деньги.
Юлий сам подписал договор о покупке собственной квартиры, презирая себя за то, что поддался на уговоры жены. Его тайным утешением была надежда, что в этом дорогущем доме он не встретит ни одного нового олима. Но на второй день после переезда он услышал за дверью русскую речь. Посмотрев в глазок, он увидел волочащую ноги старушку в бухарском халате в сопровождении женщины средних лет, без зазрения совести болтающих по-русски. Юлий открыл дверь и спросил на иврите, который час. Женщины уставились на него, как будто услышали что-то неприличное. В холодном поту, не желая ждать лифта, он сбежал по лестнице к охраннику. Здесь он узнал, что эта старушка — действительно новая репатриантка, которую поселил здесь брат — американский миллионер. Впоследствии Юлий даже подружился с ней. Она казалась такой несчастной и одинокой в роскошном тель-авивском небоскребе, что он с удовольствием расспрашивал ее о старческих болезнях и подагре. Старушка жаловалась ему на брата, который, будучи в ссоре с остальными членами семьи, подарил квартиру, поставив единственное условие, что сестра будет жить в ней одна.
Переехав в Тель-Авив, Юлий продолжал свое дело в новом шикарном офисе. Однако со временем поток договоров о покупке квартир резко сократился, как сократилось и количество новых репатриантов из России, приезжающих в Израиль. Зато появился спрос на русско-говорящих адвокатов, специализирующихся в области дорожно-транспортных происшествий. Разбогатевшие бывшие русские, нередко попадали в аварии и, пострадав сами или задавив других, нуждались в квалифицированной юридической помощи. Юлий с удовольствием освоил новую специальность. Наконец-то, он принимал новых репатриантов, которые действительно нуждались в его совете. К нему возвращалась уверенность в себе при виде их грустных лиц, когда он менторским тоном учил, как и что следует говорить в суде.
После продолжительного ожидания в приемной Анатолий был впущен в кабинет, обставленный в современном деловом, но дорогом кожано-компьютерном стиле. Адвокат Юлий Берд сидел за широким столом спиной к окну, и Анатолий плохо видел его лицо. Зато он хорошо слышал его басистый и раскатистый голос, усиленный акустикой высокого потолка. Ощущение было такое, как будто прямо сейчас произойдет суд и будет вынесено обвинение.