— Здесь должен быть чёрный ход. Он всегда есть. Энрик, позови Хольку.
Хольку звать не пришлось. Она прибежала сама. Из её кольчуги торчала стрела.
Увидев жреца, она остолбенела. — Куда вы его тащите?
— Он знает место, где мы сможем поговорить с Перводухом. Но он не хочет провести нас туда добровольно.
— И поэтому ты решил его похитить! Ты совсем сбрендил?
Сзади раздались команды. Последний культист, славя мессию, бросился им навстречу.
— Живо отсюда! Потом обсудим.
Они вбежали в комнату, где жил жрец. Оттуда через небольшую деревянную дверь выскочили наружу и припустились бежать в лес, на север. Люциус с Кирианом тащили жреца.
Остановились они на приличном расстоянии от деревни. Их уже никто не преследовал.
Они решили сделать привал. В ходе него Люциус достал из рюкзака верёвку и связал ею руки жрецу. Тот как раз пришёл в себя и начал ругаться, на чём свет стоит.
— Перводух вас покарает!
— Об этом мы с ним и побеседуем. — Люциуса его угрозы нисколько не трогали.
— Сожги ублюдка! Пусть страдает! Пусть почувствует твою власть над ним!
— Я никуда вас не поведу!
— Не придётся. — Эльф зажёг в руке огонь. Его глаза стали ярко рыжими. Он расправил руки его голос стал гораздо громче и приобрёл эхо. Энрику показалось, будто вместе с Люциусом говорил ещё кто-то. Кто-то, стоящий за ним.
— Если ты желаешь узреть ярость Бездны, я дам тебе такую возможность! Ты сгоришь! Я превращу тебя в гору пепла, а твою душу будут вечно есть в аду черви! — От громкого грубого эха с деревьев взлетели птицы. На секунду он весь вспыхнул, будто факел и тут же погас.
Жрец склонил голову и начал испуганно молиться Перводуху.
Холька резко подошла к Люциусу и влепила ему пощёчину. — Очнись, Люциус. Ты что творишь?
Огонь потух. Теперь он смотрел на неё с презрением.
— Что творю?
— Он нам не враг! Он уже согласился помочь. Люциус, так нельзя!
— Я решаю наши проблемы!
— Ты ведёшь себя, как урод! Я не для того тебя защищаю, чтобы видеть, как ты мучаешь людей!
Кириан в несколько шагов оказался перед ней. — Закрой рот, чудище! Мессия лучше знает, что ему делать!
— Ничтожество! Кто она такая, чтобы указывать тебе! Кто она такая, чтобы решать, чтобы ты можешь творить, а что нет. Кто она такая, чтобы решать, кто друг, а кто враг! Она сама не может отличить их! Она сама хуже любого врага! Она — оружие. А оружие должно слушаться хозяина.
Из руки Люциуса неожиданно вылетел огонь и обжёг ей лицо. Она в испуге отступила и закрыла его руками.
— Кто ты такая, чтобы меня отчитывать? — Люциус произнёс это неожиданно громко и властно. — Почему ты решила, что можешь решать, что мне надо делать, а что не надо?