Вдруг удивление прошло по её лицу. Родители ждут? В большой гостиной? Эти её утренние часы были неприкосновенны: они посвящались чтению, дневнику, письмам. «Да, – вспомнила она, – третий день Рождества… Вероятно, гости… Но в такой ранний час! Странно».
Пригладив волосы, взяв маленький кружевной платочек и положив его в карман своего синего бархатного платья, она направилась в большую гостиную.
«В час папа и мама должны быть на приёме у Линдеров. Мама, вероятно, торопится переодеться и поэтому зовёт меня побыть с гостями».
Спокойно вступив на порог гостиной, она вдруг, почувствовала что-то совершенно необычное в атмосфере комнаты. Было совершенно тихо. Первыми она увидела отца и мать. Они сидели друг около друга, почти касаясь плечом, в странно-формальных, безжизненных позах, словно это были уже не они, а их портреты, завещанные потомству. Отец в парадной форме, мать – как она одевалась для официальных приёмов. Они оба улыбнулись ей неживою, натянутой улыбкой и были никак не похожи на себя.
– Мама! Что случилось? – воскликнула Мила, готовая броситься к ней.
Но мать повела глазами в сторону, как бы указывая на что-то. Быстро обернувшись налево, за её взглядом, Мила увидела гостя: поручик Георгий Александрович Мальцев стоял у окна.
Она увидела его в раме огромного окна, от потолка до полу, на фоне серебристо сияющего снежного сада. Свет зимнего солнца, отражаясь от снега и инея, преломляясь в массивном стекле, делал вид этого человека, его молчаливое присутствие нереальным, относил его в область видений, как часть призрачно-прекрасного пейзажа за окном.
Она сделала шаг вперёд, чтобы видеть лучше. Да, это был он. Как обычно, спокоен, сдержан и слегка печален. При первом её движении он уже шёл ей навстречу.
– Доброе утро, Людмила Петровна.
Она протянула ему свою вдруг похолодевшую руку, и он – вопреки обычаю – наклонившись, поцеловал её холодные пальцы, лишь слегка коснувшись их губами.
В ответ на это необычайное приветствие Мила посмотрела на него широко раскрытыми, испуганными глазами и, в смущении, ответила поклоном, склонив голову ниже, чем полагалось. Она, казалось, благодарила его за поцелуй, сама пугаясь и чувствуя, что её оставляет сдержанность светских манер.
– Мила, иди ко мне, – сказала мать, и голос её звучал так странно, что Мила вздрогнула. – Сядь подле меня. Папа скажет тебе…
Генерал, вместо того, чтобы говорить, вдруг покраснел, смешался и кашлянул несколько раз. Жена смотрела на него, ожидая, и он начал:
– Мила, наш дорогой друг, поручик Георгий Александрович Мальцев делает нам честь: он просит твоей руки. Некоторые обстоятельства, не зависящие ни от него, ни от нас, заставляют его… до некоторой степени… спешить… то есть просить скорого ответа. Ты ещё молода. Но мы – родители – решили, что ответ всецело зависит от тебя. Не желая влиять на твоё решение, мы и передаём тебе предложение Георгия Александровича без предварительного с нами обсуждения, так сказать, без подготовки. Это – твоя жизнь. Реши сама…