– А тот свет… он там, за воротами?
Она медленно кивнула.
– Иногда оттуда доносятся голоса наших родителей. Я их слышу, но они меня – нет.
– Что они говорят?
– Не могу разобрать слова. Иногда слышно смех, как будто у них там праздник. Иногда просто веет теплом. Но ворота заперты. Они всё время стоят здесь, а мы смотрим и мучаемся. Я не вижу их только в мире живых. Вернувшись, я каждый раз дёргаю за ручку. Всё надеюсь: может, мы заслужили право войти? Но… – Она махнула рукой.
– А что случилось с твоей сестрой?
– Тоже застряла в Промежутье.
– Где? – Купер повертел головой, всматриваясь в толпу.
– Она… сейчас в мире живых. На задании, как и я.
– На задании. Ты про это писала в письме. Что у вас за задания?
Елена тяжело вздохнула и помотала головой. Видимо, Купер опять спросил лишнее. Он решил зайти с другой стороны.
– А сколько вас здесь? В Промежутье?
– Только мы вдвоём.
– А как же все эти люди? – он указал на проходящих матросов.
– Это просто отзвуки моих воспоминаний, – сказала Елена и небрежно махнула рукой в сторону ближайшего прохожего. Он тут же превратился в кучу ломких сухих листьев, которые унёс порыв ветра.
– Но ведь при крушении поездов вот эта эмблема была на одежде у какого-то мальчика. – Купер указал на золотой герб с вороном.
Причал исчез ещё быстрей, чем появился, моргнув на прощание, как несколько дней назад моргал Еленин дом. Несколько дней назад? Куперу казалось, что прошли годы. Когда всё вокруг обрело чёткие контуры, он снова сидел за столом посреди равнины. Об их визите на пристань напоминала только зловещая грозовая туча, по-прежнему висевшая над горизонтом. Она сгустилась до полной черноты и теперь медленно двигалась к ним. На столе стояли две чашки с изящными расписными блюдцами. От свежезаваренного чая шёл душистый пар. Елены нигде не было. Вместо неё напротив Купера теперь сидел мальчик-подросток в чистенькой школьной форме и старомодной кепке.
Купер вытаращил глаза и схватился обеими руками за край стола. Это что, ещё один «отзвук воспоминаний»?
– Э-э-э… привет? – сказал он.
Мальчик колыхнулся и преобразился. На его месте возникла Елена с чашкой в руках.
– К-как?
– И я, и моя сестра можем явиться в любом виде и образе, Купер. Как тот жёлтый дом. – Она отхлебнула чаю.
– А сделай так ещё!
Елену, кажется, рассмешил восторг Купера. Она выполнила просьбу и приняла такой облик, что у мальчика отвисла челюсть. Он торопливо прикрыл рот рукой.
– Ну, как тебе? – спросило новое явление.
Голос, улыбка, одежда – всё было до того похоже, что Купер как будто смотрелся в зеркало. Вот только отражение двигалось само по себе.