Валентин встряхнулся и громко обратился к кассиру начальственным тоном.
— У Вас что тут за порядки? Я выполняю правительственное задание. Соедините меня по селектору с начальником отделения дорог. На работе нет — давайте квартиру. И чтобы срочно! Люди уже в обморок падают от утомления. Будете отвечать!
Кассир почти совсем высунула голову из окошечка, оглядела Валентина и комбайнеров.
— Ладно, пусть подходят. Но будет без мест. Там ваше дело. Разбирайтесь с проводниками.
Она начала продавать билеты, механизаторы подходили без толкучки, стоящая в стороне очередь успокоилась, и Валентин вышел за двери.
Невысокие электрические фонари, как солдаты по стойке смирно, выстроились вдоль перрона, с трудом вырывая его своим светом из окружающей мокрой и бесконечной тьмы, в далекой глубине которой замерцала сквозь дождь белая точка огня. Она разрасталась и превращалась в ослепительный луч.
Подходил пассажирский. Механизаторы выстроились на перроне и когда поезд остановился, рванулись все в один вагон. Проводница закричала:
— Куда вы их столько и все ко мне! Не пущу! Все в грязи, мокрые, табачищем прет, да еще пьяные. Их на платформе отправлять надо, а вы в вагон.
Валентин, как всегда в решительные минуты, почувствовал в себе спокойствие, уверенность и даже какой-то мальчишеский задор. Он вплотную подошел к женщине.
— Прошу вас понять, это не просьба, а приказ. Мы с вами обязаны перевести этих людей к месту хлебоуборки. Там пропадают тысячи тонн зерна. Уйдите с дороги, а то мы перевернем ваш вагон.
Валентин заставил себя засмеяться и грудью отодвинул проводницу. Мужики начали посадку, постепенно заполняя коридор общего вагона. Проводница, стоя за спиной Валентина, колотила его по плечам и кричала.
— Куда претесь? Куда претесь? Вагон и так переполнен. Мест нет, а они прутся. Сейчас вызову начальника.
Когда механизаторы вошли в вагон, там поднялось волнение. Валентин пробрался в середину коридора и обратился к пассажирам с просьбой потесниться. Он быстро прокричал, как на митинге, срывая голос, о сложной уборке хлеба, о дожде, мешающем работать, о том, какие прекрасные люди — эти комбайнеры, что у них тоже семьи и они ждут их и вообще о том, как трудно быть крестьянином.
Пассажиры начали перекладывать вещи, садиться плотнее и размещать механизаторов. У Валентина защемило сердце от чувства благодарности. Скоро в вагоне возобновились разговоры, то там то здесь вспыхивал смех и шутки.
Вагон плавно качнулся и поплыл в темноту. Валентин еще раз осмотрел своих механизаторов, потом вышел в тамбур и выпрыгнул на ходу.