Генерал, старый вояка, закаленный боями и походами в Египте, Пруссии и на Пиренеях, вытягивается, щелкнув каблуками:
– Будет исполнено, ваше высочество!
– И не трудитесь слать мне рапорты, донесения, доклады. Ясно? Ничего не желаю получать, кроме сообщения о том, что мятежники полностью уничтожены. Вы поняли меня?
– Вполне, ваше высочество.
– Тогда отправляйтесь.
Лагранж еще не успевает сесть в седло, как Мюрат подзывает к себе Огюстена-Даниэля Бельяра, тоже дивизионного генерала и начальника своего штаба:
– Слушаю, ваше высочество.
Маршал пренебрежительно кивает в сторону двух испанских министров, смиренно ожидающих аудиенции. Спустя несколько недель оба без долгих раздумий перейдут на службу к воцарившемуся в Испании Жозефу Бонапарту. А сейчас продолжают ждать, когда на них наконец обратят внимание. Даже егеря и гренадеры из личной охраны Мюрата открыто смеются над ними.
– Займитесь этими олухами, Бельяр! Пусть побудут здесь, но так, чтобы я их не видел! Уберите их куда-нибудь. Руки чешутся расстрелять обоих!
Капитан Луис Даоис стоит, привалившись плечом к стене. Он не питает иллюзий. После разгрома, постигшего штурмовую колонну, новых атак французы больше не предпринимают, однако стрелки продолжают вести частый огонь. Парк окружен со всех сторон, и артиллерийская прислуга по большей части прячется в укрытии, спасаясь от вражеских пуль. В треугольнике, образованном Монтелеоном, монастырем Маравильяс и соседними домами, передвигаться можно только бегом, то и дело припадая к земле. Кроме того, капитан Гойкоэчеа, который со своими волонтерами и изрядным числом горожан по-прежнему сидит на верхних этажах главного корпуса, только что сообщил: от Сан-Бернардо, мимо фонтана Маталобос выдвигаются неприятельские пушки. Налицо явные признаки того, что французы готовят новый штурм – по всем правилам – и на этот раз твердо надеются на успех.
– Ну, как ты оцениваешь положение? – спрашивает, попыхивая трубкой, Педро Веларде.
Даоис переводит на него взгляд: сабля в ножнах, два пистолета за поясом, на мундире не хватает нескольких пуговиц, полуоторванный эполет болтается на плече, лицо в грязи и копоти – Веларде больше напоминает сейчас контрабандиста из Ронды, нежели штабного офицера. Впрочем, едва ли я выгляжу презентабельней, думает Даоис.
– Скверное, – отвечает он.
Оба офицера некоторое время молчат, чутко прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам. Если не считать щелкающих время от времени ружейных выстрелов, в Мадриде стоит тишина.
– Чтó лейтенант Руис? – осведомляется Даоис.
– Очень плох. Он в сознании и мучается ужасно… Отважный малый, а? Молодец.