Взволнованный этими мыслями, Бланко Уайт сталкивается у ворот Сан-Мартина с четырьмя солдатами-артиллеристами, которые, взвалив на плечи лестницу, несут на ней человека. При повороте за угол она слегка накреняется, и севильянец видит искаженное мукой, бледное от потери крови и страданий лицо хорошо знакомого ему капитана Луиса Даоиса.
– Что с ним? – спрашивает Уайт.
– Кончается, – отвечает один из солдат.
Уайт, потеряв от неожиданности дар речи, застывает на месте с открытым ртом. Спустя много лет в одном из своих знаменитых писем, посланных из британского изгнания, он припомнит, как в последний раз видел Даоиса живым: «…когда, спотыкаясь на выбоинах мостовой, солдаты встряхивали самодельные носилки, его мучения, проявлявшиеся в слабом подергивании тела и еле слышных стонах, усугублялись».
Артиллерии подполковник Франсиско Новелья-и-Асабаль, человек, близкий к Луису Даоису, но по нездоровью не сумевший прийти к парку Монтелеон, тоже видел из окна печальное и немногочисленное шествие. Новелья так слаб, что не может присоединиться к нему и, томясь от горя и бессилия, принужден оставаться в стенах своей квартиры.
– Эти негодяи оставили его одного! – сетует он, покуда домашние пытаются уложить его в постель. – Мы все, все бросили его…
А Луис Даоис, доставленный домой, проживет всего несколько минут. Он сильно мучается, но не жалуется. Нанесенные штыками раны столь обширны и глубоки – оба легких пробиты и заполнены кровью, – что его смерть для всех есть вопрос решенный. Капитан, которому первую помощь оказал прямо в парке французский полковой лекарь, был потом перенесен в особняк маркиза де Мехорада, и приведенный туда монах брат Андрес Кано исповедовал его и причастил, но не соборовал – из-за отсутствия елея. Доставленный наконец – и все на тех же носилках, изготовленных из лестницы, матраса и одеяла, – к себе на квартиру, помещавшуюся в доме № 12 по улице Тернера, защитник Монтелеона уложен в спальне на кровать, вокруг которой собираются, кроме духовника, Мануэль Альмира и еще несколько друзей, сумевшие – и не побоявшиеся – прийти сюда в этот час. Здесь капитаны артиллерии Хоакин де Осма, братья Варгас и Сесар Гонсалесы и капитан-знаменосец полка валлонских гвардейцев Хавьер Кабанес. Поскольку брат Андрес опасается, что Даоис умрет, так и не пройдя миропомазание, Кабанес отправляется в приходскую церковь Святого Мартина за священником и приводит падре Романа Гарсию со всем необходимым для таинства. Однако прежде чем новоприбывший успевает умастить елеем лоб и губы умирающего, Даоис, с неожиданной силой стиснув руку Андреса, глубоко вздыхает и умирает. Верный письмоводитель Альмира, упав на колени возле его смертного одра, рыдает безутешно и горько.