– Так, значит, полицейским удалось заполучить пулю?
– Совершенно верно.
– Когда нам ждать полицейских?
– Скорее всего, нас навестит лично Кремер. Сами можете представить, как он отреагирует, когда узнает, что миссис Хейзен была у нас. Думаю, он заглянет часа через два, а может, и раньше.
– Она расскажет полиции то же, что и мне?
– Нет.
У Вулфа дернулся уголок рта.
– Вот поэтому я тебя и терплю. Ты мог произнести полсотни слов, но ограничился лишь одним.
– Так вот почему вы меня не увольняете… А я-то голову ломаю. А теперь объясните, почему я терплю вас.
– Даже не догадываюсь. Мне нужна пуля, выпущенная из принесенного миссис Хейзен револьвера. Дело срочное, а после ланча нам будет чем заняться. У тебя двадцать минут. Если ты прав и миссис Хейзен невиновна, револьвер не является уликой, за одним исключением – убийца его выкрал, совершил преступление, потом снова проник в дом мистера Хейзена и положил на место в его спальне, после чего незаметно ретировался. Маловероятно. Ну а если это все же улика – значит мы ее испортим. Итак, ты сам добудешь пулю или это сделать мне?
– Сам, а то вы еще себе палец на ноге отстрелите.
Я вытащил револьвер из ящика, вынул из него один патрон, отпер еще один ящик, где мы храним свои «марли», на которые у нас есть разрешение, достал из коробки патрон 32-го калибра, вставил его в барабан «дрекселя» и повернул цилиндр так, чтобы он находился в боевом положении. Затем я вышел из кабинета и, миновав прихожую, спустился в кладовую в цокольном этаже. Включив там свет, я подошел к столу, где лежали старые матрасы, которые и раньше использовал для этой цели. Я взвел курок, поднес револьвер к матрасу на расстояние примерно три дюйма и нажал на спусковой крючок.
Думаете, если отстреливаете патроны одного и того же калибра с одного и того же расстояния в один и тот же матрас, то и пули входят на одинаковую глубину? Как бы не так. Мне потребовалась четверть часа, чтобы ее отыскать, и когда я наконец выбрался из кладовой, Вулф уже сидел в столовой, расположенной через прихожую от кабинета. Прежде чем присоединиться к нему, я вынул гильзу, вставил в «дрексель» извлеченный ранее патрон, после чего убрал револьвер в сейф, а пулю положил в конверт и спрятал его в ящике своего стола.
После ланча мы вернулись в кабинет. Вулф диктовал, а я записывал, когда явился посетитель. Я оказался прав. Это был инспектор Кремер, и в дверь позвонили в 14:55. Я пошел в прихожую и посмотрел сквозь одностороннюю стеклянную панель на входной двери. На крыльце стоял Кремер, распрямив широкие плечи. Я увидел знакомое круглое красное лицо, поднятый воротник пальто и надвинутую на глаза серую фетровую шляпу, которую давно уже следовало выбросить. Поскольку он явился без предварительного звонка, с моей стороны было бы вполне уместно повесить на дверь цепочку и поговорить с инспектором через щелку шириной два дюйма, однако это его всегда бесило, а если в ближайшем будущем выяснится, что я загубил улику, мне не повредит снискать расположение Кремера. Именно поэтому я широко распахнул дверь. Не поздоровавшись, не удостоив меня даже кивком, Кремер переступил порог и, громко топая, прошествовал через прихожую прямо в кабинет. Там он застыл перед столом Вулфа и резко спросил: