Это шутка, но в ней имеется в виду, что принципиально невозможно передать все оттенки смысла и значения слов иностранного языка, поскольку каждому из них сопутствует такое огромное количество ассоциаций исторического, литературного, страноведческого, психологического, да и какого угодно другого порядка, что учесть все их в другом языке невозможно.
Попробуйте, например, перевести «Отче наш, иже еси на небеси» на английский: куда вы денете эти «иже» да «еси»? Они ведь не совсем «который» и «есть». Так что воздержимся от анализа этой книги Сикорского, как и следующей — «Невидимая борьба», которую авиаконструктор написал в 1947 году после неоднократных посещений Святой Земли, находившейся тогда под управлением англичан. Книга подчеркивает особую, острую необходимость для современной цивилизации немедленно отдать предпочтение духовному развитию перед материальным.
Хорошая мысль! Хотя и не слишком новая. А еще давайте «летать, как птицы», а не строить вертолеты.
(В скобках заметим, что как раз эта идея осуществилась, хотя не совсем так, как мечтала Катерина из пьесы Островского «Гроза». В июле 2013 года компания студентов и выпускников Торонтского университета получила приз имени Сикорского за создание вертолета «Атлас» на мускульной тяге.)
В 1949 году Сикорский написал книгу «Эволюция души», представлявшую собой сборник его лекций в университете, — о смысле жизни, а в 1969 году — книгу «В поисках Высших Реальностей», которая являлась, по словам самого автора, «результатом размышлений всей жизни». Книга тоже о смысле земной жизни, который Сикорский видел в подготовке к жизни вечной. Он сделал вывод, что «внутри границ человеческого существования» ответить на этот вопрос невозможно, и пришел к заключению, что после смерти физического тела его душа родится вновь для высшего значения и счастья. Но если человек не готовит себя к исполнению своего предназначения, то уйдет в окончательное небытие.
Можно лишь удивляться тому, как мог прекрасный «технарь», занимавшийся исключительно практическим осуществлением механических проблем, опираясь на экспериментальные данные, написать такие тексты, не имея ни одного реального, наблюдаемого и воспроизводимого доказательства своих богословских теорий? Впрочем, это вопрос не знания, а веры, и в это мы вмешиваться не будем, каждому свое.
Мы ничего не знаем о загробной жизни Игоря Ивановича, в которую он искренне верил, но о судьбе его компании после смерти ее основателя нам многое известно.