Вид с высоты пятнадцатого этажа открывался прекрасный. Как на ладони перед ними лежал их город, чьи огни приветливо подмигивали наблюдателям. Вдалеке две речки, меж которыми возник их город, сливались в одну, убегающую ещё дальше, к морю. Маленькие и большие дома, парки, улицы с бесконечным движением машин, завывание ветра, гул от турбин ТЭЦ, находящегося недалеко от их дома. Звёздное небо, без единого облачка, полная луна. И запах свежести и свободы, пьянивший и будоражащий. Не хотелось ни говорить, ни курить, ни двигаться. Лишь наслаждаться моментом, пытаясь навеки запечатлеть его в памяти.
Слава потрясывался, но причиной тому служил не только холод, но и возбуждающее чувство счастья и пронзительной полноты жизни. Слава улыбался, ему хотелось громко кричать и смеяться.
— Чего ты лыбишься? Рассвет и правда не скоро. На небе светят только звёзды.
— И луна.
— Ага. Ну что, как впечатления?
— Прикольно.
— Согласна. Мне тоже очень нравится. Холодно только.
— Мне тоже.
— Ну так обними меня, бестолочь, согреемся. Только давай, не придумывай себе лишнего. Это просто временная необходимость.
Слава протянул руку и не заметил, как Лиза оказалась в его объятиях, прижалась к нему всем прекрасным тельцем, спасаясь от ветра. Он обнимал её за плечи, вдыхал аромат её волос и содрогался от взрывов фейерверков в своей голове, громыхания сердца и постыдного, сладострастного зова плоти, который так сложно было обуздать.
— Прости, что напомнила тебе о Серёже. Скучаешь по нему?
— Да, Мышонок, скучаю. А ещё презираю в глубине души и ненавижу. Не стоит так говорить, но я просто не понимаю, зачем он это сделал? Прости, что гружу тебя. Это ведь так давно было. Жизнь-то — клёвая штука!
— Мышонок, — повторила за ним Лиза своё давно забытое прозвище. — Сто лет меня так никто не называл. Это ведь он придумал?
— Ага.
— Знаешь, что я думаю?
— Ну?
— Не такая уж и клёвая штука — жизнь. Это ведь она подталкивает человека к тому, чтобы с ней распрощаться. Мне кажется, порой весь мир настраивается против тебя и тогда шаг вниз — единственный верный шаг. Согласен?
— Не знаю, может быть, — прошептал Слава, соглашаясь с ней, лишь ради продления момента быть рядом с ней. Добровольный уход из жизни навечно стал для него самым низким и предательским поступком ещё восемь лет назад.
— Ты думал когда-нибудь о шаге вниз?
— Нет, никогда. А ты?
— Бывало.
— Да ладно? Уж кому-кому, а тебе об этом думать явно не резон.
— Это ещё почему?
— У тебя всё есть. Стоит только щёлкнуть пальчиками и улыбнуться, как все перед тобой стелются. На «бэхе» вот катаешься. Тебе семнадцать, а ему сколько? Зачем тебе это всё, Мышонок? Да и чего тебе думать о смерти, когда ты такая красивая. Выделываешься? — Славу несло, он крепко сжимал её в объятиях. Когда он произнёс слово «красивая», то зашёлся краской, а последний свой вопрос шепнул ей на ухо, руководствуясь каким-то дурацким ребячеством, лишь бы не выдать свои истинные чувства.