Слава промычал в ответ что-то неопределённое.
У одной из безликих дверей без номера они остановились. Денис Валерьевич посмотрел на него сверху вниз, отчего Славе стало довольно неприятно. Он сразу вдруг вспомнил о Слендермене. Потом представил, какой это эффект оказывает на людей среднего роста или чуть ниже? Явно не самое приятное чувство, когда вдруг к тебе пригибается эта башня в синем обмундировании и ждёт от тебя ответа.
— Прежде, чем мы зайдём… Сейчас давай не парься, всё уже решено. Ничего тебе не будет. Ты — свидетель. Это мой личный интерес. Мы просто как мужик с мужиком с тобой всё выясним. У меня черта характера дурацкая. Мне всегда до сути происходящего хочется докопаться. Вот ты мне скажи, Слава, ты же был зачинщиком этой ситуации, когда на парня своей одноклассницы кинулся и «стрелу» ему забил?
— Да, — кивнул Слава. Внутри всё сжалось. Подвохом веяло за версту, но и молчание было плохим выбором. Слава сверлил взглядом дверь без таблички и ждал следующих вопросов.
— Да, — эхом откликнулся Денис Валерьевич. — То есть, по большому счёту, из-за тебя собралась толпа на том стадионе?
— Не знаю. У каждого своя голова на плечах.
— Угу-угу. Только вот какое дело получается. Парни туда все шли, но реальный мотив, чтобы разобраться с… потерпевшим, был только у тебя.
Слава промолчал.
— Ты ведь не с друзьями Сергея пошёл драться в первую очередь. Наверняка, ты полетел на Сергея. Верно?
— Меня от него оттолкнули.
Слава приказывал себя заткнуться, не говорить ничего, молчать, молчать. Просто наконец войти уже за эту дверь, прекратив очередной допрос. Славе казалось, что самый главный допрос.
— Хорошо. Так у кого в итоге оказалась бита?
— Вы знаете у кого.
— Хорошо, но ты видел, как был нанесён летальный удар этой битой?
— Я не помню — самая популярная фраза в лексиконе Славы с тех пор, как конвой отвёз его в местное ОВД.
— Когда ты понял, что Сергей мёртв?
— Когда вы за мной послали. Пойдёмте уже!
Терпение Славы лопнуло, и он решительно открыл дверь кабинета и прошёл вперёд.
* * *
— Значит, всё хорошо? Тебя не посадят?
— Нет, я теперь свидетель. Просто свидетель.
На улице уже было темно, когда Слава вышел из отдела. Мать и Лиза выскочили из машины, бросились к нему. Слава захотел прогуляться. Ему до ужаса захотелось вдыхать полной грудью июньский ночной воздух. Мысль о поездке на машине вызывала у него настоящую клаустрофобию, которой он никогда не страдал.
Если срезать по дворам, то от ОВД до дома было не больше пятнадцати минут ходьбы. На машине пришлось бы ехать через все светофоры в объезд не меньше получаса.