- Не буду, - буркнул Берхард, - А теперь, если позволишь, я отведу мулов в конюшню и попытаюсь раздобыть для них хоть бы горсть сена. Чертовы твари боятся грохота.
- Отведи. И заодно постарайся выведать по пути все, что удастся. Если хозяйством у них занимаются облаты или обсерванты, еще лучше. Может, эти будут поболтливее самих монахов.
Берхард удалился, ведя под узду мулов. Бросив взгляд на площадку, Гримберт заметил, что рисунок боя немного изменился. «Жнец» отчаянно пытался сохранить за собой инициативу, но та утекала, как вода из пробитого радиатора. «Варахиил» ожесточенно атаковал его с разных сторон, пытаясь подгадать момент, когда шлем тяжеловеса окажется на траектории огня его орудий. И, судя по всему, ждать оставалось недолго.
- Глубокоуважаемые! – Шварцрабэ приставил ко рту ладони, обращаясь к наблюдающим за поединком зрителям общим числом в несколько десятков, - Не будет ли кто-нибудь из вас любезен сообщить, что за славные рыцари сошлись в схватке, а также повод, который свел их вместе?
Гримберт поморщился, и было от чего. Большую часть зрителей составляли сами же монахи, некрозные слуги Святого Лазаря. Вернее одинаковых коричневых ряс их выдавала благословенная печать лепры, намертво въевшаяся в лица. Удивительно, что болезни, осененной славой святого, была свойственна истинно дьявольская изобретательность. Она никогда не оставляла одинаковых следов, всякую свою жертву уродуя по-своему, на оригинальный манер. Лица некоторых представляли собой подобие свисающей клочьями гнилой мешковины, другие же, напротив, были чисты, если не считать зловещего потемнения на лбу, жутковатого загара, возвещающего о скором поражении плоти. У некоторых болезнь пожирала носы, оставляя на их месте хлюпающие провалы, или челюсти, превращая рты в подобие открытых кровоточащих язв. Некоторых монахов лепра скручивала, будто пытаясь свить из них пряжу, или наоборот, превращала в подобие туго налитых скверной бурдюков.
Наблюдая сквозь визор «Судьи» за норовящими заживо слезть скальпами, перекрученными костями и жуткими ухмылками, Гримберт искренне поблагодарил Господа за замкнутый цикл очистки воздуха, благодаря которому он сам оставался в безопасности. Шварцрабэ, судя по всему, лучше фильтрационных установок охраняла его собственная беспечность.
- Тот, который на «Ржавом Жнеце», это сир Томаш фон Глатц. А на «Варахиилле» - сир Анжей Ягеллон по прозвищу Стерх из Брока.
Ответивший Шварцрабэ не был монахом, кожа его была чиста. Да и не в характере братьев-лазоритов было облачаться в расшитые коллеты с пышными воротниками. Это облачение не могло скрыть необычайно дородную фигуру, живот которой безжалостно выпирал под много раз чиненным и штопанным бархатом. Вот ведь увалень, подумал Гримберт с мимолетной брезгливостью, хотел бы я знать, сколько оруженосцев требуется, чтоб запихать брюхо этого рыцаря в доспех?