Дед опять залился краской. Видимо, представил, как уныло несет не пригодившийся подарок обратно. Не выдержав, я хрюкнул. Хэруки тоже хихикнула.
Отец принес в гостиную поднос с чаем и тут же извинился, сказав, что заказал еду в ресторане. Хо, так в этом времени тоже существует доставка еды на дом? В моей голове пронеслась куча флешбеков из старых фильмов, где персонажи заказывают пиццу. Блин, почему я решил, что доставка еды на дом появилась лишь с развитием интернета?! Мог бы не сидеть на лапше быстрого приготовления, а заказывать что-то повкуснее.
Дед аккуратно отпил чай, похвалил умения отца, потом обратился ко мне:
— Одзава-сан, я не против, чтобы ты был другом моей внучки. Но твоя склонность к насилию… — многозначительным тоном произнес он. Твою мать, дед! Мог бы поговорить со мной об этом тэт-а-тэт.
Отец ошарашенно посмотрел на меня. Придется объяснять.
— Никакой склонности к насилию у меня нет, Аоки-сама. Я просто защищал то, что мне дорого, — спокойно ответил я.
Дед недоуменно поднял бровь.
— Сын, я не могу оставить такое без внимания. Объяснись! — строго сказал отец.
— Придется немного подождать, хорошо? — попросил я и ушел в свою комнату. Там нашел фотку «акта насилия над патлачом» и его записку с шантажом, вернулся в гостиную, сел на стул, выложил «улики» на стол. Все дружно склонились над ними. Батя побледнел, Хэруки удивленно посмотрела на меня. Дед, проигнорировав фотографию, задумчиво смотрел на записку. Чико, похоже, не особо поняла, что происходит.
— Дочь соседки почему-то ненавидит меня. Я ничего ей не сделал. Более того, изо всех сил старался с ней подружиться. Видимо, у нее какие-то проблемы с головой, — дед вздрогнул. Не переживай, дед, у твоей внучки скорее не «проблемы», а «особенности», — Она заметила, что мы с Хэруки проводим много времени вместе, ее это взбесило, и она решила натравить на меня своего парня. В один из дней мы с Хэруки зашли в теплицу, я увидел там сломанный стебель помидора и это, — указал я на записку, — Хэруки очень расстроилась — она ведь вложила в эти растения усилий не меньше, чем я. Скрыв от нее записку, я решил разобраться с проблемой сам.
— Почему ты не обратился к кому-то из взрослых? — спросил отец.
Я пожал плечами:
— А как бы это помогло? Мне бы либо не поверили, либо не придали значения. Кого волнует сломанный куст помидора?
— Иоши, так это… — сказала Хэруки.
— Да, чтобы защитить то, что мне дорого, я, как и должно мужчине, решил проблему раз и навсегда. Я не люблю насилие, но тогда у меня просто не осталось выбора.
Хэруки встала с дивана, подошла ко мне и крепко обняла. Чтобы ей было удобнее, я поднялся со стула, обнял ее в ответ. Душа пела и ликовала. Пока мы обнимались, дед и отец снова обменивались взаимными извинениями и разговорами про манеры. Как же я хочу жить в своём доме с Хэроки! И чтобы никаких поклонов, постоянных извинений. Может я и залип на эту зеленоволосую красавицу, потому что она всегда говорит то, что думает, не обращая внимания на окружающих?