Десять лет своей жизни я была дочерью уважаемого человека, знакомство с которой считалось благоприятным для детей других семей. Я была окружена любовью семьи и вниманием друзей, не знала бед и нужды. Но вот не прошло и месяца с десятого дня моего рождения, как все полетело в пропасть. Очень многие вещи предстали передо мной в совершенно другом свете. Будто только над моей головой потухло солнце, а рассвета и вовсе не предвидится.
У меня появилась цель. Я поняла, что только добившись чего-то значимого, стану человеком, знакомства с которым не будут чураться. Взрослые любят сплетничать, и однажды я услышала, как мама моего друга обсуждала со своей соседкой, что даже после возвращения отца меня ждет незавидная судьба. Девушку с такой репутацией никто не захочет брать в жены. Понять, что они имели ввиду, было непросто, но я все выяснила.
Эти дамы посещали мою тетушку, которая приглашала их к нам в дом на чаепитие. Прячась за маской беспокойства, Эдиз распускала сплетни, что я днями где-то пропадаю, веду себя недостойно и занимаюсь постыдными вещами, приходя домой очень поздно вечером. Так как дети благородных семей уже ограждены от меня, то одним духам известно, с кем я провожу дни и вечера. Разумеется, о моей подработке никто не знал, и предположения были одно омерзительнее другого. Что, впрочем, доставляло тетушке извращенное удовольствие.
Из-за того, что я переодевалась в мальчика и прятала голову под широкополой соломенной шляпой, никто меня не узнавал, Люди не приглядываются к простым прохожим, у всех своих дел хватает. И это хорошо. Моим единственным другом и спутником стал Огонек. Крошечный злой дух облюбовал подаренный ему фонарик и всегда с готовностью слушал меня, когда я с ним разговаривала.
Вторым моим другом стала литература. Переписывая бесчисленное множество трудов по заклинательству, я делала это так много раз, что выучила большую часть книг в лавке наизусть. За рукописями с простыми духовными техниками были более сложные труды, где эту приводились схемы составления чар. От атакующих и до защитных, от призывов и до изгнаний — я узнала очень многое, и однажды пришел черед тем трудам, что торговец хранил в тех сундуках, что обычно были заперты.
Господин Мифес сомневался, стоит ли такие сложные рукописи доверять ребенку, ведь обычно он сам их переписывал, но в какой-то момент он подошел ко мне и попросил сделать эту работу. Он сказал, что мне нужно просто написать и начертить все так, как описано в книге, стараясь повторить все в точности с оригиналом. Он думал, что я ничего не понимаю в этих рукописях, но я понимала. С желтых страниц на меня смотрел совершенно другой мир, о котором я лишь слышать могла от отца, и этот мир меня заворожил.