— Забудьте, маэстро, она уже уехала.
Тициана трогает меня за другой рукав:
— Посмотри, Давиде, тут еще что-то есть.
Она показывает мне уголок льняного платка, на котором черной нитью что-то вышито. Странный символ кажется мне знакомым — голова неизвестного животного, увенчанная витыми рогами. Как клеймо на руке Реджино Тоски. Флавио отшатывается и осеняет себя защитным крестом.
— Спасите, боги! Метка рогатой госпожи!
Давиде Френи.
— Между прочим, я не твой слуга. Мог бы и сам втащить наверх эти коробки, — недовольно заявляет Сандро и бухает на табурет стопку из трех небольших, но увесистых ящиков, которые мне доставили из мастерской Чезаре Альбертини, специалиста по изготовлению оптики.
— Поаккуратнее, — говорю я, когда из ящиков слышится стеклянный звон, но не отрываюсь от своих занятий.
— Если все это опять взорвется, как в тот раз, — сварливо брюзжит пришедший с Сандро Веккьо, — то объясняться будешь уже не со мной.
— А с Канио, — киваю я, не поднимая взгляда от стола, за которым сижу.
— Нет, с княгиней де Пальмароза, — язвительно парирует домовик. — То-то ей понравится, когда полдворца разнесет по камешку.
— Ну, пока этого не случилось, Веккьо, не мог бы ты принести вина? — спрашиваю я, по-прежнему не оборачиваясь.
Старик сердито фыркает и с поклоном исчезает. Сандро хмыкает ему вслед, потом подходит ближе к столу, установленному в нише круглого окна. На нем развернута моя переносная алхимическая лаборатория. В настоящий момент в ней кипит работа и жидкость темно-кобальтового с мерцанием цвета в перегонном тигле. Проходя по трубке в виде пара, она конденсируется в круглой колбе и через воронку стекает в небольшую емкость, приобретая уже светлый, чуть синеватый оттенок и прозрачность. Сандро взирает на происходящее с недоумением, несколько раз покашливает, чтобы привлечь мое внимание, и, не добившись его, громко вопрошает:
— Ну и что это за вообще?
— Чудо, — невозмутимо, но с нотками торжества объявляю я.
Сандро снова хмыкает, на сей раз с сомнением. Тут как раз появляется недовольный Веккьо с бутылкой вина и двумя бокалами.
— Распакуй ящики, Веккьо, — требую я. — Только осторожно, там хрупкие предметы.
— У меня тоже, — ворчит домовик, вручает Сандро бутылку, бокалы и идет выполнять мой новый приказ. — А почему такой запах? Гроза, что ли, будет?
Он с сомнением оглядывается на окно, за которым сияет безоблачное утро. Воздух же в моей мансарде пропитан свежим запахом грома и молний. Он усиливается, когда я переливаю полученный состав в склянку с узким горлышком и подмешиваю к нему серый порошок.