— А война будет? — встревоженно спрашивает Неморио.
Сандро, Амедео, болтливая девица и ее стражники смотрят на меня, как на глашатая истины. Я не знаю, что ответить.
* * *
— Маэстро Оттавио сейчас в «Фазане и павлине». С твоим учителем, кстати, — сообщает Доротео Белаква, когда мы заезжаем во двор его дома на виа Луна, чтобы проводить Неморио.
— Задержись, Давиде, — просит Тициана, показываясь на лестнице, ведущей на галерею второго этажа. — Лола Лопес просила у меня один настой, он готов. Передашь ей?
— Конечно, — соглашаюсь я и поднимаюсь на галерею, в которую выходят двери жилых комнат.
— Жди здесь, — перед дверью Тициана вдруг останавливает меня, не позволяя пройти внутрь, и тихо добавляет: — Настой не для Лолы. Она просила укрепляющее питье для Бенвенуто.
— Он… ему…
«Ему стало хуже»? — хочу спросить я, но не могу выговорить вслух. К тому же, внизу ждет Сандро, уже болтающий о чем-то с Марко Белаквой и несколькими соседями кузнеца, забредшими во двор.
— Ему самому явно некогда ко мне заглянуть, — Тициана многозначительно усмехается своими сияющими эльфийскими глазами. — Ведь посещения «Фазана и павлина» отнимают много времени и сил.
«Все не так и плохо», — с облегчением заключаю я. Тициана ныряет за дверь, плотно прикрывая ее изнутри. «У нее там мужчина», — вдруг понимаю я. Окно справа от двери не прикрыто ставнями, но завешено многослойной кисейной занавеской, дрожащей на вечернем ветерке. Сквозь слои ткани в глубине комнаты проступают очертания разобранной постели. «Доротео не знает», — возникает у меня еще одна догадка, когда я смотрю вниз, во двор, где Белаква разговаривает с сыном, моим другом и знакомыми.
Я спешу отвернуться от окна, но в этот момент ветерок приподнимает край занавески, и я замираю, увидев спящего на кровати молодого мужчину. Он накрыт одеялом до пояса, солнечные лучи, пробиваясь сквозь занавески, очерчивают мускулистый обнаженный торс. Это дон Федерико де Пальмароза. Дверь скрипит, и на галерею выходит Тициана с пузатым пузырьком коричневого стекла в руках. Перехватив мой взгляд, направленный на окно, эльфийка ничего не говорит. С бесстрастным выражением лица она спускается по ступенькам вниз и тогда только передает мне пузырек.
— Я сказала Лоле, как принимать настой. Тебе тоже стоит знать. Это просто: одну ложку в еду при каждом приеме пищи.
Я отрывисто киваю. Молчание, которое повисает вслед за тем, полно неловкости и тяготит. Тяготит главным образом меня, потому что Тициана не выглядит смущенной, разве только чуть опечаленной.
— Я понимаю, — наконец, начинаю я. — Он…