— Никакой, — ухмыляется Савелио. — Это обманка, а не ключ. Он ничего не открывает.
Желудок неприятно сжимается, и я стискиваю зубы, чтобы отделаться от этого ощущения.
— Ты уверен? — холодно спрашиваю я.
Мой голос производит на гнома неприятное впечатление. Ухмылка сползает с его чумазого лица.
— Говорю это как тот, кто взломал тайник сокровищницы храма Всесильных Трех в Септиме, — авторитетно заявляет он. — Я повидал замков и ключей больше, чем волос на всем моем теле, хе-хе. И столько же их изготовил. Если этот ключ и открывает замок, то разве что воображаемый. Тот, кто хотел убедить тебя в обратном, тебя надул, капитан.
Савелио снова щерит в улыбке свой золотозубый рот, а я чувствую, что скулы сводит от досады. Сказать, что я полностью обескуражен, значит ничего не сказать. Гном вертит ключ в руках.
— Если только… — говорит он задумчиво и снова пытается вглядеться сквозь слепящий свет в мое лицо, — если только механизм замка не состоит из нескольких частей. Бывают такие хитрые штучки. Тогда он открывается несколькими ключами, в том числе и этим.
— Сколько может быть ключей? — спрашиваю я.
— Да сколько хошь, — гном пожимает плечами. — Но вряд ли больше четырех. Хитрость хитростью, но это ж замучаешься ключи в скважинах вертеть, если сам захочешь открыть.
— Понятно, — я протягиваю руку, чтобы забрать ключ, но он отдергивает ладонь.
Я вынужден выйти из-под защиты света и приблизиться к тюфяку. Я склоняюсь над Савелио и силой выдергиваю из его руки ключ. Наши лица оказываются рядом, гном с интересом разглядывает меня.
— Да, ты не жрец, — повторяет он. — А что мне за это будет? За то, что я тебе все это рассказал.
— Тебя не сожгут, — мягко отвечаю я, все еще склоняясь над ним, и возвращаю ключ на цепочку. — Но и не помилуют. Зато все случится быстрее и проще.
— То есть как это? — у мастера ключей садится голос, он отодвигается к стене.
— Вот так, — я выхватываю кинжал, вонзаю ему в шею под подбородком и отодвигаюсь, чтобы брызнувшая кровь не попала на мою одежду. — Ты видел меня и ключ, Савелио. Дожидаясь казни, ты бы мог успеть об этом рассказать. А теперь не расскажешь. Да смилуются боги над твоей душой.
Гном отвечает мне лишь бесконечно изумленным взглядом, хрипит и откидывается на спину. Я беру с пола лампу и стучу в дверь.
— Я здесь закончил, — говорю я открывшему стражнику. — Можете все убрать.
Воздух ночной Ромии кажется мне сладким от свежести, когда я выхожу за ворота тюрьмы. Мои охранники из унианской гвардии ждут снаружи в тени стены. Не говоря им ни слова, я иду по пустой площади в сторону моста через Лир. Чувствую опустошение и досаду. Слишком просто и гладко все было с решением загадки на портрете Аврелия. Слишком легко нашелся ключ.