— Что Просперо надо в бумагах Карбони? — спрашиваю я, наставляя острие меча на грудь собирателя.
Ангел отступает на пару шагов, не сводя взгляда с расколдованного, но такого опасного в моих руках меча. Понимая, что в поединке меня не победить, он вдруг отчаянно бросается вперед, хватает меня за рукав куртки выше локтя и рывком отшвыривает в сторону, освобождая себе путь к окну. Я на миг теряю равновесие и отшатываюсь влево, а он в три прыжка добирается до подоконника и исчезает на глазах. Если борцы с пожаром, столпившиеся во дворе, что-то и замечают, так лишь только тень его крыльев, прошумевших за окном.
Я остаюсь один в дыму, среди искр и пепла. Дубовые шкафы трещат, сгорая, жар выжимает слезы из глаз. Человек на ковре вдруг стонет и морщит брови, с усилием открывая глаза. Разбежавшись, я выбиваю дверь ногой. Языки пламени взлетают выше от притока воздуха из коридора. Все может кончиться взрывом, я торопливо возвращаю меч в ножны, подхватываю с ковра очнувшегося скульптора, взваливаю его на плечо и вытаскиваю из кабинета.
Коридор, обитый деревянными панелями, тоже горит, но в стене огня виден проход. Я не знаю, куда он ведет, так как расположение комнат мне незнакомо. Волоку хозяина дома туда, где воздух кажется не таким дымным и раскаленным, и вскоре мы попадаем на черную лестницу, куда огонь не добрался. Пара пролетов вниз, и на пути возникает маленькая дверца, распахнув которую, я выбираюсь на свежий воздух, под навес во внутреннем дворе, где навстречу мне и Карбони бросаются ученики во главе с Антонио.
— Маэстро! — восклицает он и подхватывает своего учителя, принимая его в объятия из моих рук. — Спасибо, синьор, если бы не вы…
— Ерунда, — я отмахиваюсь от его благодарностей и не договариваю, чувствуя прикосновение дрожащих пальцев.
Карбони, перемещаясь на руки к Антонио, опирается ладонью о мою грудь. Он касается моей рубашки под распахнутой курткой прямо в том месте, где под ней висит ключ Аврелия. Глаза маэстро вдруг изумленно распахиваются. Позволяя Антонио и еще одному юноше усадить себя в плетеное кресло, стоящее под навесом, скульптор не отпускает меня. Его пальцы цепляются за мою рубашку, притягивая, и я невольно подхожу ближе.
Ученики подносят Карбони воды в жестяном ковше. Он пьет, откашливаясь, хрипло дыша, и продолжает удерживать меня дрожащей рукой. Во дворе суета, пожар почти удалось погасить везде, кроме кабинета и прилегающего коридора. Прямо на плитах двора расстелено одеяло, на котором лежит пострадавший от огня человек. Над ним склоняется высокая женская фигура в простом серо-голубом платье и холщовом фартуке. Светлые, серебристые волосы женщины небрежно сколоты на затылке, отдельные локоны, выбившись, спадают на плечи.