— О! Ты, гляжу, рисуешь этого… синьора, — Сандро, заглядывающий в альбом Тано через мое плечо, опять едва не называет Тоску «змеем», но вовремя спохватывается.
— Ну и что такого? — Дзолла вызывающе вскидывается и небрежно пожимает плечами. — Красивый мужчина. Его не только я рисую, — он пристально смотрит на меня, — у некоторых его портретов целая галерея.
— Ты был в моей комнате, — догадываюсь я, машинально поднимая взгляд вверх, к лестнице, ведущей в мансарду.
— Помогал Лоле отнести наверх всякие швабры и метелки, — фыркает Тано. — Домовой маэстро велел ей у тебя прибраться.
— Ну замечательно! — возмущаюсь я, разводя руками. — Я же просил Веккьо не трогать мою комнату. Теперь я там ничего не найду.
С этими словами я направляюсь к лестнице, чтобы оценить масштаб причиненного рвением Веккьо ущерба и приступить к изготовлению копии с миниатюры Моро.
— А… учитель? — спохватывается Тано, видя, что я ухожу.
— Говорю же: меня не беспокоить, — сердито повторяю я с верхней ступеньки, раздосадованный новостью об уборке. — И учителя это тоже касается.
— Ничего себе! — растерянно лепечет Тано.
— Да, вот у нас так, — с вызовом сообщает ему Сандро, поднимаясь за мной по лестнице. — Привыкай.
Тут он пятится назад под смех учеников маэстро Оттавио, потому что дверь моей комнаты захлопывается у него перед носом. Я же с радостью остаюсь, наконец, один в мансарде, куда по приезде лишь успел забросить узел с дорожными вещами. На первый взгляд, все осталось на своих местах, я даже вижу склянки, трубки и тигли своей алхимической лаборатории в ящике под кушеткой, которые Веккьо грозился выбросить при первой же удобной возможности.
Обрадованный тем, что статус-кво сохранен, я очищаю стол от ненужных предметов, выставляю на него все инструменты и материалы и тут же приступаю к работе. Для начала нужно подготовить для будущей миниатюры подходящую основу. Выбрать тонкую дощечку, придать ей нужную форму, загрунтовать… Все это необходимо, но очень отвлекает от основной цели: узнать, достоин ли я быть хотя бы копиистом Моро, сработает ли мой обман.
Пока грунтовка сохнет, я готовлю эскиз на бумаге. Надо не только прочувствовать манеру письма оригинала, но и продумать изменения, которые я незаметно добавлю в рисунок. Однако долго проработать в покое мне не удается. Дверь вдруг приоткрывается, и в комнату проскальзывает Лола с подносом в руках.
— Вот принесла тебе ужин, — сообщает она с томными, мурлычущими нотками в голосе. — А то Веккьо и так страдает из-за того, что ты пропустил обед.
— Ага, поставь там, — не отрываясь от эскиза, киваю я и показываю за спину, в сторону табурета у камина.