— Инквизиции? — я замедляю шаг и порывисто оборачиваюсь к ней; пугающее слово разносится холодным эхом под сводами храма. — А что у инквизиции есть на тебя?
— Да то! — огрызается Лола, отшатываясь.
Не в силах сказать что-либо еще, она морщит лицо в мучительной гримасе и закусывает губу, сдерживая слезы. Осененный догадкой, я вынимаю из поясной сумки Глаз истины и смотрю на Лолу. При виде синеватого стекла девушка бледнеет от испуга.
— И у тебя тоже есть? — восклицает она одними губами. — Он смотрел на меня в свои проклятые очки и видел…
Лола не договаривает, но я тоже вижу. Темно-синюю глубину внутри нее вместо искристого мерцания. Внутри меня самого будто затягивается тугой узел сострадания и горечи.
— И как? — спрашиваю я шепотом.
— Вот, — Лола боязливо оглядывает все углы, окна и двери и подходит к золоченому семисвечнику перед статуей Владычицы Огня.
Тонкие свечи в подставках теплятся огоньками бледного синеватого пламени, сотворенного заклинаниями. Лола дует на них, и магический огонь рассеивается. Синие искры превращаются в дождь, который высыхает, не пролившись на пол. Никогда не видел ничего красивее, пальцы зудят, так хочется схватить кисть и нарисовать это зрелище в цвете.
— Как здорово! — выдыхаю я.
— Ты считаешь? — в смехе, с которым отзывается Лола, слышны истерические ноты. — Настоящий костер дыханием не затушишь.
Она страдальчески морщит лоб, и в темных глазах все же появляются слезы. Я кладу ладонь на ее плечо.
— Я сделаю так, что Тоска тебя не тронет. Верь мне и не бойся. Но браслет я тебе не отдам. Он моя страховка.
— От чего? — удивляется Лола, немного воспрянувшая после моих слов.
— От костра, — я пожимаю плечами, передаю Глаз истины ей и предлагаю взглянуть на себя.
Приложив прибор к правому глазу, Лола оглядывает внутренность храма, потом меня и удивленно присвистывает, забыв, что мы в доме богов.
— И как? — спрашивает она, возвращая Глаз.
— Более кровопролитно, — отвечаю я, обхватываю ее за плечи и веду к выходу из храма. — Пойдем, скоро начнется служба. Таким еретикам, как мы, тут делать нечего.
— Но как ты убедишь Тоску не трогать меня? — взволнованно вопрошает Лола, послушно следуя со мной к дверям.
— Мне есть что ему предложить помимо браслета.
Выходя за порог, я бросаю последний взгляд на потухшие магические свечи. Точеная из дерева, посеребренная статуя Владычицы, в ногах которой они горели, погружена в тень. На запястье Небесной Матери едва мерцает широкий створчатый браслет. Он покрыт серебряной краской в общий тон с одеянием статуи, ее лицом, волосами и кажется частью деревянной резьбы, единым целым с другими скромными украшениями скульптуры и складками просторного балахона на ее плечах.