В детстве мадонна Лаура пыталась применить ко мне пытку танцами, приставив к моей двенадцатилетней особе учителя. Дело кончилось тем, что я опрокинул на ногу маэстро тяжелый дубовый табурет, но, увы, кое-какие навыки в этом беспросветно скучном занятии я все же получил.
Духовые вступают протяжно, к ним присоединяются струнные. Мы с Чечилией становимся в пару, остальные выстраиваются слева и справа от нас. Дамы и кавалеры двигаются навстречу друг другу, кланяются, расходятся, меняются местами, взявшись за руки. И так без конца. Я считаю каждый такт мелодии, каждую минуту до окончания сего нудного действа.
— Дорогой мессир Реджино, — к моей руке прикасается оленица с золочеными рогами, поменявшаяся местами с Чечилией, — танцы — это развлечение, это весело. Прошу, не делайте такого несчастного лица.
— То-то гонфалоньер веселится вовсю, — замечаю я, указывая взглядом на супруга Чечилии, чинно переступающего ногами в другом конце зала с видом стреноженного мула.
Но эту фразу слышит уже не Лавиния, а Беатриче, занявшая ее место. Княжна весело хихикает в ответ на мою колкость в адрес маркиза де Равенны и тут же смущенно прикрывает лицо полумаской, которую держит в свободной руке. В этом дурацком танце мужчины тоже время от времени берутся за руки, меняясь местами или обмениваясь дамами. Поэтому в какой-то момент я обнаруживаю рядом с собой юношу со светлыми кудрями, на лице которого маска в виде сине-зеленой, расписанной золотыми узорами драконьей морды. Он ниже меня ростом на полголовы, поэтому я понимаю, что передо мной не Давиде Френи, а Тано Дзолла. Бросив взгляд по сторонам, я замечаю в толпе еще нескольких гостей, чей внешний вид не соответствует высокому статусу празднества. Похоже, что шустрые труженики искусства умудрились влиться в ряды богачей, не спросив на то дозволения.
Подмастерье Бенвенуто ничего не говорит, но его глаза пристально взирают сквозь прорези маски, горя каким-то лихорадочным огнем. Прежде чем мы расходимся, Дзолла делает странную и возмутительную вещь — наклоняется и целует мне руку. После чего исчезает среди танцующих, и я больше не вижу мнимого мальчика. Скрежещу зубами от негодования и искренне надеюсь, что никто не заметил этой дерзкой выходки. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то подумал, будто и я готов опуститься до маскарадных интрижек.
Едва успеваю опомниться, как чувствую прикосновение крепких, неженских пальцев, оборачиваюсь и вижу те же самые вьющиеся локоны и ту же маску дракона. Но ростом юноша выше и в плечах пошире. Теперь это Давиде Френи, неведомо как возникший среди танцоров, хотя еще полчаса, еще несколько минут назад его в бальном зале и близко не наблюдалось. Я ждал, что он придет вместе с маэстро Донни, тем более что Беатриче, как говорят, лично пригласила его, но Давиде долго не появлялся.