К счастью, дальше гляделок дело не зашло и столовую я покинул без всяких препон. Разве что взгляд высокопоставленного армейца всё так же продолжал жечь спину.
* * *
— Новик, ты обуел?! Я тебе щас вторую руку вырву! — рывком отстранилась от меня Рогнеда.
Она тяжело дышала — то ли от прерванных ласк, то ли от едва сдерживаемого гнева? Хотелось бы верить в первый вариант, но недовольный тон Рогнеды и её пылающие злостью глаза намекали на второй.
— Так уговор же? — попытался я хоть как-то разрядить обстановку.
— Уговор наш на поцелуи был, а ты сразу руки…тьфу…руку распустил. Тебе кто дозволял меня за зад щупать?
— Так не умею я по-другому, у нас в деревне все так целуются.
А ещё зад твой будто сам в руки просится, но об этом я вслух говорить не стану — ибо не самоубийца я и жизнь хочу прожить долгую и по возможности счастливую.
— Ты бабушку-то мне не лохмать, будто не знаю я какие у нас в деревнях нравы?!
Несмотря на показное недовольство, Рогнеда отчего-то не спешила выбираться из моих объятий. Да отстранилась, да наорала, но вырываться и не подумала. Вот и пойми этих женщин, как языками фехтовать так они тут как тут, а как за жопу разок ухватишь так всё беда-караул — хулиганы чести лишают.
Была у меня и ещё одна отговорка в запасе помимо нравов деревенских, но прибегнуть я к ней не успел. В оружейке хлопнула дверь.
— Да что ты за нелюдь-то такой, не дите нормальное, а исчадие Чернобога чес слово! Сначала девку-витязя оприходовал, теперь вот десятника заслуженного — ветерана войны, между прочим! — на пороге застыл Твердислав при полном параде и с ошалелым лицом. — Я ж до последнего в пересуды людские не верил, думал, хитростью ты решил меня взять — через Рогнеду к сбруе воинской подобраться. А оно вон чего получается…Тьфу, срамота!
И вот тут-то меня и десятник оттолкнула. Да так оттолкнула, что я едва через стол её казённый не перекувыркнулся.
Ох и умеет наш сотник не вовремя появится, словно чёрт из табакерки. Вот чего он раньше не зашёл, как специально момент подгадывал?
— Дозвольте объясниться! — вытянулась по струнке Рогнеда, из-за чего и так выправленный китель совсем выпростался наружу.
— Некогда нам объясняться, ждут твоего охламона люди важные. Иначе какого лешего я бы сам искать его побежал — чай не малец уже, — при этом сотник так глянул на меня, будто это я его в вестовые понизил. — Ну чего встал блудень малолетний, портки подтягивай да на выход и угомони уже как-нибудь змея своего, а то штаны казённые, неровен час, продырявит.
Снова хлопнула дверь и мы с Рогнедой опять остались наедине, вот только на этот раз нам было не до поцелуев.