Амелия повернула за угол и увидела перед собой неясно вырисовывающееся лицо и нож.
Ее сердце учащенно забилось, и она замерла в боевой стойке, направив дуло пистолета вверх. Она чуть было не спустила курок, когда поняла, что смотрит на изображение. Мясник с жуткой луноликой физиономией, держащий в одной руке нож, в другой — кусок окровавленного мяса.
Господи!
Ну и домик он себе выбрал!
Тяжелые ботинки полицейских простучали по лестнице, ведущей на второй и третий этажи.
Но Сакс искала нечто другое.
Наконец Амелия обнаружила дверь в подвал. Она была чуть приоткрыта, так что фонарь можно было выключить. Сначала надо осмотреться. Ник когда-то предупреждал ее о том, что при наличии в помещении темных углов безопаснее всего заглядывать туда, опустившись на колено. Таким образом можно избежать нападения притаившегося там преступника. Тот будет обязательно целиться на уровне головы или груди. Девушка глубоко вдохнула. Вперед!
Ничего. Внутри только темнота.
Она отступила назад и прислушалась.
Поначалу до ее слуха не донеслось ни звука. Потом возник шум, напоминающий отдаленное царапанье и то ли прерывистое дыхание, то ли тихое рычание.
Он здесь и ищет пути отхода!
— В подвале слышна какая-то возня, — прошептала Сакс в микрофон. — Требуется подкрепление.
— Сигнал принят.
Но Амелия не могла ждать. Она думала о маленькой девочке, которая сейчас осталась наедине с преступником. Сакс шагнула вниз по лестнице, потом остановилась и вновь прислушалась. Только потом она осознала, что от талии и выше ее фигура четко вырисовывается на фоне дверного проема, делая ее беззащитной. Девушка тут же пригнулась.
Дыши глубже.
А теперь — вперед!
Луч фонаря в ее руке, словно лезвие меча, прочертил темное пространство. Ствол пистолета был направлен прямо в центр светового пятна, ползущего слева направо по стене. «Веди луч на уровне паха, — вспомнила она наставления Ника. — Запомни, что преступники не летают».
Ничего. Никаких признаков присутствия кого-либо.
— Офицер Сакс!
Наверху лестницы появился полицейский.
— О нет!
Луч фонаря осветил Пэмми Ганц, съежившуюся в углу подвала.
— Не двигайтесь! — крикнула Амелия полицейскому.
В нескольких дюймах от девочки сгрудилась стая тощих собак, обнюхивающих ее лицо и ноги. Широко открытые глаза ребенка перебегали с одной собачьей морды на другую. Крошечная грудная клетка вздымалась и опадала, а по щекам катились крупные слезы. Рот девочки был раскрыт, и казалось, что ее язык прилип к нёбу.
— Оставайся там! — обратилась Сакс к прибывшему на помощь полицейскому. — Постарайся не испугать их.