Последний отчет, ха!
В нем Аламар в красках изложил о побеге принца, а заодно и о том, что выпустившая его девка умерла в страшных муках на дыбе.
Но девка девкой, а достанется все равно верховному инквизитору. Впрочем, тон письма был таков, что Маттиас мог и просто пожурить за ужином. Своя ведь деточка сбежала.
Аламар вздохнул. Тащить Дани во дворец сейчас казалось из рук вон плохой идеей.
Она ведь не умеет себя вести, не знакома с этикетом, наверняка запутается в многочисленных столовых приборах, что послужит поводом для насмешек и сплетен.
Нет, верховный инквизитор как раз таки сплетен не боялся.
Он не хотел, чтобы хихикали за спиной его жены.
Аламар смял письмо, бросил обратно на поднос и кивнул Ньями — мол, иди. А сам уселся в единственное свободное от дамских туалетов кресло.
— Жанна, мне нужно, чтобы ровно в четыре моя жена была одета как королева.
Испуганный взгляд Дани метнулся к нему.
— Нас приглашают во дворец, дорогая. И отказаться мы не можем.
Воцарилось молчание. Затем Жанна деликатно кашлянула.
— Ну, что ж, господин Аламар, к четырем так к четырем. Обри, доставай иглы и нитки.
Следующие два часа Жанна вертела и крутила Дани словно куклу, лишь изредка позволяя присесть. Было подобрано батистовое, с кружевной оторочкой, белье. Нижние сорочки, тонкие, как паутинка. Гипюровые перчатки нескольких оттенков. И, наконец, Дани остановилась в центре гостиной, облаченная в темно-зеленое платье с длинным рукавом и очень скромным вырезом, но с весьма роскошным золотым шитьем по манжетам и поясу.
— Ей к лицу будет и алый, — заметила Жанна, — но, как мне кажется, алый куда больше подходит для натур страстных… а ваша жена, сдается мне, все еще скромница.
— Все хорошо, госпожа д’Эмблен.
Он невольно улыбнулся. Дани в темно-зеленом бархате с золотым шитьем походила на хрупкую фарфоровую статуэтку. Почти невесомую, и до боли, до рези в груди красивую.
— А что с прической? — Жанна приподняла тяжелую копну волнистых волос.
— Я сама… сама что-нибудь сделаю, если есть шпильки, — смущенно пробормотала Дани, — только вот…
И, приподняв подол, пошевелила голыми пальцами.
— Ох, — только и выдохнула модистка, — совершенно непростительно, совершенно! Господин Аламар, Всеблагого ради, не сердитесь. За всей этой суетой я совсем запамятовала.
И, повернувшись, принялась рыться в необъятном саквояже.
— Вот, примерьте, госпожа Нирс. Это, конечно, не для прогулок по снегу, но для дворца вполне сойдет.
Дани, кажется, перестала дышать. Ступила в парчовые туфельки и удивленно посмотрела на Жанну.
— Почти как раз. Немного велики… Как вы угадали размер, госпожа?