Льер усмехнулась.
— Тебя отец выдаст, не сомневайся. Это мелочь не выдают. А таких, как ты… Ну, сам понимаешь. Это же важно для политических связей и все такое.
— А ты? Ты выдашь меня? — и он постарался придать своему голосу самое мученическое выражение, на которое только был способен.
— А это зависит от того, что ты мне можешь предложить, — твердо сказала Льер, — что ты можешь предложить мне как ненаследной принцессе?
Ксеон улыбнулся. Похоже, с Льер можно иметь дело. И, похоже, он в очередной раз сделал вполне удачный ход.
— Обычно ненаследным принцессам предлагают трон и корону, — сказал он, — я не буду оригинальничать.
Льер хмыкнула. Прошлась по спальне.
— Что-то вроде этого я и ожидала. Хочешь вернуться и свергнуть драгоценного папеньку?
Ксеон устало потер переносицу. Все же чувствовал себя неважно, усталость начинала давить.
— Хочу.
— А совесть?
— Какая, к темному, совесть, — он огрызнулся, — после того, как тебя столько лет держат взаперти, никуда не выпуская из дворца? О какой совести ты говоришь, Льер? Знаешь, я уже был готов сбежать куда-нибудь подальше, забыть о том, что я кровный принц и, между прочим, старший сын короля.
— Так что ж не сбежал?
— Подумал, что у меня больше прав на престол Рехши, чем у Шедара. Я хочу вернуться, Льер. Механоиды будут моими, я знаю, что могу управлять ими всеми. Пробовал однажды. Все получилось, моего Дара хватит. А король Маттиас и принц Шедар отправятся туда, куда они имели наглость засадить меня. На остров, в замок Энц.
Льер уселась на кровать, сложила руки на груди. На губах играла тонкая улыбка, и было совершенно неясно, о чем же думает принцесса.
— Смелый замысел. — Наконец сказала она, — так что же, если я тебя не выдам, ты сделаешь меня королевой своего королевства?
— Почему нет? Что мешает?
Льер пожала плечами.
— Да, в общем, ничего не мешает, Ксеон. Разве что только ваша инквизиция и сотня магов с даром контролеров. Задавят они тебя, и ваша драгоценная армия механоидов вернется под управление Маттиасу.
Ксеон вздохнул.
Принцесса Льер, судя по всему, выросла очень умной и осторожной женщиной.
Ответил глухо:
— Я еще не придумал, как противостоять контролерам. Но ведь не бывает так, чтобы ситуация была безвыходной. Вон, я думал, что никогда не избавлюсь от проклятого ошейника, который на меня нацепил Аламар. А видишь, нашлась дурочка, которая его расстегнула…
— И осыпалась кучкой пепла, — задумчиво пробормотала Льер, — с тобой надо держать ухо востро, Ксеон. Ты был прехорошеньким мальчиком, но вырос опасной сволочью.
— А кем еще я мог вырасти? Когда почти десять лет провел взаперти, а дорогой папенька всем рассказывал, что я неизлечимо болен? И все потому, что не мог придумать, как обосновать то, что наследником назначен младший сын?