Клацнула закрываемая дверь. А затем послышался звук проворачиваемого в замочной скважине ключа.
«Великолепно!» — Ксеон только покачал головой.
Теперь его заперли в тайной квартире принцессы Льер. Лучше, конечно, чем в замке Энц, но все же, все же…
Он таки подергал ручку двери, ругнулся сквозь зубы. Шан его запер. Хотелось верить, что только до утра.
Но делать было нечего, и Ксеон, сбросив промокшие и промерзшие башмаки, прошел внутрь. Иногда испытания и лишения в определенной степени полезны, размышлял он, начинаешь ценить простые удовольствия.
В квартире было тепло. Даже деревянные полы, похоже, подогревались снизу. Ксеон заглянул в пустой камин, обнаружил там россыпь обогревающих кристаллов.
Потом он прошел в кухню. Голод давал о себе знать, и он принялся шарить по шкафам и полкам. Нашел несколько банок варенья, сыр и сухари. Печка тоже была с маг-кристаллом, Ксеон его активировал и поставил кипятиться воду. Нашел жестянку с чаем и почувствовал себя почти счастливым.
Ванная комната вообще оказалась выше всяких похвал. Ксеон первым делом открыл вентили, напустил в большую медную ванну горячей воды. А затем, прихватив тарелку с сухарями, варенье и чай, улегся туда.
Он уже и не помнил, когда в последний раз ему было настолько хорошо. Даже с учетом того, что он по-прежнему не был свободен, а будущее казалось совершенно туманным. Одно Ксеон знал точно: он вернется в Рехши, и тогда… о, тогда все они пожалеют. И в первых рядах будет, конечно же, Аламар Нирс.
* * *
— Ксеон.
Звонкий голос Льер просочился сквозь тяжелый, словно ватное одеяло, сон. Снова болела голова, прямо с самого утра. Наверняка Аламар своим ошейником что-то сломал в магических контурах, проклятый сукин сын…
Звонкие шаги по деревянному полу, стук каблучков, запахло ягодами, цветами, летом.
Ксеон приоткрыл глаза. Свет резанул неприятно, отдаваясь в висках пульсирующим эхо.
По спальне прохаживалась Льер. Она была одета в теплое серое платье, поверх — пушистая соболья шубка. Рыжие волосы убраны под кокетливую шапочку, которая не столько греет, сколько привлекает внимание к затейливой прическе.
Чуть дальше, у двери, застыл давешний знакомый, Шан. В темно-синем мундире, отличительные нашивки на груди. Не мужчина, мечта… Но только не для принцессы.
Льер заметила, что он открыл глаза, и улыбнулась.
— Доброе утро!
— А оно доброе? — он хмуро смотрел на нее, потирая виски.
— Надо полагать, что да, — просто ответила Льер.
— Ты приказала меня здесь запереть, — буркнул он, садясь на постели.
Одежду он перед тем, как лег, развесил сушиться на каминной решетке. И до нее — пять шагов.