Он обернулся. Кроме него и старого Анатолия в громадных очках на потертом шнурке (боже мой, как это выглядит бедно и старомодно!) в шикарном фойе никого не было.
– Это вы мне? – спросил Леонид недоверчиво.
– Тебе, – ответил консьерж, не переставая улыбаться.
Леонид поморщился. Меньше всего ему бы хотелось, чтобы кто-то увидел его беседующим с этим неопрятным стариком.
– Мы знакомы? – поинтересовался он осторожно.
– Конечно.
Ну, конечно! Наверное, консьерж видел его в театре или по телевизору. А он-то сразу подумал невесть что!
– Вы автограф хотите?
Анатолий усмехнулся:
– Нет.
Леониду стало не по себе.
– А что тогда?
– Да не бойся ты так! – Он теперь не просто усмехался, а нагло смеялся ему в лицо. – Ну, чего струхнул? Не узнаешь?
– Нет.
– Это плохо. Старых друзей надо узнавать.
– Каких еще друзей? – Леонид взмахнул рукой, как будто отмахиваясь от Анатолия.
– Ну как же… Вспомни начало семидесятых. Мы ж тогда вместе играли Шекспира. Ты – Гамлета, ну, это понятно, ты всегда был звездой… А я – Горацио. Ну что, не помнишь, что ли?
Леонид вспомнил, конечно. Это о том, почистил ли он зубы утром, приходится мучительно вспоминать, а все, что касается работы, навсегда отпечаталось в памяти! Гамлет – его первая настоящая роль… Но узнать в этом замшелом, потухшем человеке своего товарища по сцене, да и по жизни тоже, было невозможно.
– Толик? – спросил он неуверенно.
– Ну, вот. Узнаешь брата Толю! – засмеялся тот.
Леонид не мог поверить своим глазам. Этот жалкий Толик, который дважды в неделю мыл подъезд его дома и надраивал огромные, во всю стену, окна, а все остальное время сидел за своей стойкой и услужливо улыбался – тот самый Горацио, с которым они блистали когда-то на сцене и срывали овации?
– Ты? – только и смог сказать Леонид.
Толик смущенно улыбнулся и снял свои толстые старомодные очки на ужасном шнурке.
– Я сильно изменился, да?
Да, он сильно изменился – настолько, что Леонид, вот уже два месяца проходивший мимо, ни разу не коснулся его взглядом, даже вскользь. Леониду стало жаль Толика, и в то же время он испытал чувство превосходства, настолько явное, что даже стало немного стыдно. Где он – и где этот нищий Толик? А ведь начинали-то они вместе, и вот, пожалуйста – результат!
– Я уже давно не играю, – зачем-то сказал Толик, как будто и так неясно было. – Хотя ты и сам знаешь, что уж тебе рассказывать… Еще как в Израиль приехал, попытался было… Потыкался, помыкался немного да и плюнул.
– А… – промычал Леонид.
– А ты молодец! Пробился! Тебя теперь все знают.
– Ага, – согласился Леонид.