Как ни странно, Наталья прежде не бывала на спектакле. Попав впервые в театр, она оробела, как обычно. Хорошо, хоть стояла зима и можно было спрятаться среди шуб и пальто, чтобы никто не видел.
Сначала она сидела тихо в своей гардеробной, читала книжку. Вот что-что, а читать она всегда любила, натура такая романтическая была… А когда немного пообвыклась и осмелела, стала отлучаться со своего рабочего места и заглядывать в зал во время спектаклей, чтобы посмотреть, что там происходит. Тогда она впервые увидела Леонида и с тех пор потеряла покой. Высокий красавец, он поразил ее неискушенное воображение. Широкие размашистые движения, громкий голос, дерзкий взгляд – все это видела юная Наталья и мечтала, мечтала, представляя пылкую любовь красавца-актера к ней, девочке-гардеробщице. Вот он глядит в зал, но она знает, что смотрит только на нее. Вот он произносит монолог, но она понимает, что он обращается к ней. Вот он целует партнершу по сцене, и сердце ее сжимается от ревности, но она не держит на него зла, потому что в душе он любит только ее…
Она влюбилась в Леонида, и эта любовь стала ее одержимостью. Но где она и где он? Артисты не пользовались общей гардеробной, а заходили в театр через задний ход, который вечно, особенно после спектаклей, был забит поклонницами с цветами.
Она мечтала о том, что когда-нибудь сможет подойти близко – настолько, чтобы почувствовать его тепло, вдохнуть его запах. И однажды это случилось. Спектакль закончился поздно, артисты уже разошлись по домам. Даже старшая гардеробщица тетя Клара ушла, и тетя Зарина, закрывая буфет, угостила Наталью черствой булочкой. Кроме нее, в театре осталась только старая вахтерша Нина Виссарионовна, злобная, ворчливая, с крючковатым носом и облепленным белыми тонкими волосами подбородком.
Наталья терпеливо ждала Леонида возле служебного входа. Было холодно, публика давно разошлась, она стояла одна с жалким букетиком гвоздик. Наконец он появился – уставший, чем-то озабоченный, задумчивый. Поежился от холода, натянул до носа толстый шарф, закутался в свое пальто… Он совершенно не замечал Наталью, не видел ее восторга, скользил по ней равнодушным, чуть брезгливым взглядом, как смотрят на ползущую букашку. Его мысли витали в других сферах, недоступных, неведомых ей…
И тут она отважилась – протянула ему свой букетик. Он рассеянно взял его из ее рук, на секунду остановил взгляд. Она успела перехватить его – рассеянный, пустой.
– Спасибо, – пробормотал он.
Каким-то чудом она сумела дотронуться до его теплых рук, почувствовать его шершавую кожу и вздрогнула, как будто обожглась. Он уже ушел, не оглядываясь, а она еще долго глядела ему вслед, принюхивалась к еле заметному запаху его одеколона (неужели заграничного?), ловила тающие в сумеречном свете очертания его фигуры… И чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.