Стрим (Шипнигов) - страница 22

есть у меня конечно один варик. ну такой, чисто запасной. с димой познакомились тоже в тиндере. он вроде не задрот, не урод. плотненький не много, но под определенным углом это ему даже идет. хата, машина своя есть. но я бы с ним мутить не стала все равно. не хочу я его, унылый он какой то. тоже думала во френд зоне при держать на всякий случай. но раз леша устроил мне такую подставу со своей жирной телкой, то и я пущу в ход свою артилерию. надо намекнуть что я непрочь встретится. он меня сразу позовет, завтра встретимся и я его приведу сюда. пусть леша видит, что он не один лыком шит.

да кстати, у нас какие то стремные соседи появились, я их боюсь.

Не знаю, зачем ходит ко мне этот Алексей. Точнее, знаю, но не понимаю, на что он рассчитывает. На квартиру после моей смерти, серьезно? Моя квартира мне самому еще долго будет нужна.

А так пусть ходит, конечно. Все-таки польза от дурака. Мне его почему-то жалко. Иногда у меня в его присутствии случается странный логический вывих, и начинает казаться, что это он – одинокий и брошенный, и нуждается в моем обществе, а не наоборот.

С тех пор, как умерла Надя, я живу один. Мы с ней всю жизнь собирались завести детей, да так и не завели. Да и что это за формулировка: завести детей. Многие ведь именно заводят их, как собачек. И потом собачатся с ними, когда дети вырастают и занимаются своими делами, а старики мешают и раздражают. Мы вот не завели. Надя умерла, и теперь ко мне ходит Алексей.

Я – нетипичный пенсионер и не слежу за соседями. Да и эта парочка сверху вряд ли привлечет внимание даже сторожевых бабушек у подъезда. Они серые, как будто полые, что ли. Говоря их же языком, какие-то никакие. Алексей теперь здоровается со мной. Девушка же, – кажется, ее зовут Наташа, – так и не снизошла. Она с пустым и надменным взглядом проходит мимо, когда я курю на площадке, и идет к себе наверх. А я, старый дурак, хоть и давно завязал с этими глупостями, все равно не вполне хладнокровно смотрю ей вслед, на ее крупный, резко очерченный круп.

«Мышиный жеребчик» это, кажется, называется – когда старик, как бы поизящнее сказать, волочится за молоденькими. Где-то у Гоголя было.

Лишь недавно Алексей мне сказал, что они с Наташей не живут вместе в нормальном смысле. Их сожительство называется «руммейт» – Алексей научил меня новому слову. Вот тут я типичный пенсионер, не понимаю я нынешнее поколение: жить в одном доме с бабой, видеть ее белье, разные женские штуки – она ведь наверняка превратила ванную в будуар – и не иметь возможности к ней прикоснуться… Насколько я помню себя в возрасте Алексея, для этого нужны стальные нервы или же либидо кастрата. Хотя мне легко брюзжать, я квартиру никогда не снимал. А как живется им, бездомным?