– Здравствуйте, Вик!
Вик обернулся и увидел Чарльза Петерсона с женой.
– Добрый день! Джейни сегодня поет?
– Нет. У нее коклюш, – сказал Чарльз. – Мы хотим послушать ее подруг, а потом ей все рассказать.
– Джейни очень расстроилась, что не сможет выступить, – сказала Кэтрин Петерсон. – Главное, чтобы Трикси коклюш не подхватила. Она же за последние пять дней два вечера провела с Джейни.
– Трикси уже переболела коклюшем, – сказал Вик. – Кстати, вы не пробовали микстуру Адамсона? Очень рекомендую. У нее вкус малинового сиропа, Джейни понравится.
– Нет, не пробовали, – сказал Чарльз Петерсон.
– Спросите в аптеке на Черч-стрит, там такие старомодные бутылочки. В центральной аптеке этой микстуры нет. Трикс так понравилось, что она готова была выпить все сразу. Действительно помогает от коклюша.
– Микстура Адамсона, – повторил Чарльз. – Что ж, надо запомнить.
Вик помахал им рукой и отошел, чтобы сесть в зале где-нибудь одному. Он поздоровался еще с двумя или тремя мамами подружек Трикси, которых едва знал, но сесть ему удалось рядом с людьми незнакомыми. Ему хотелось в одиночестве послушать выступление Трикси, но не из-за того, что он только что совершил в каменоломне. На таких концертах он всегда предпочитал сидеть отдельно. По обеим сторонам зала были высокие панельные окна, вверху – балкон. На огромной сцене дети, все не старше десяти лет, казались совсем крошечными. Он внимательно прослушал колыбельную из «Гензеля и Гретель»[41] в исполнении одного из хоров, потом бойкую скаутскую песенку о кострах, лесах и деревьях, вечерних зорях и ночных купаньях. Затем прозвучала очаровательная, мелодичная колыбельная Шуберта, а потом хор Хайлендской школы спел «Лебедя» Сен-Санса.
Блеском луны голубой залит,
Лебедь плывет в тишине
[42].
Хор был смешанным, мальчишечьи голоса звучали звонче, но девочки пели громче и с большим воодушевлением. Припев был хорошо знаком Вику, потому что Трикси мурлыкала его вот уже несколько недель. Когда слова зазвучали тише, что символизировало удаляющегося лебедя, Вику показалось, что со сцены раздается только голос Трикси. Она стояла в первом ряду, то и дело приподнимаясь на цыпочки, запрокинув голову и старательно раскрывая рот.
Сном непробудным подруга спит,
Песню поет ей волна.
У него было чувство, что она, забыв о лебеде, радостно восславляет исчезновение Камерона. «То, что надо», – подумал Вик.