– Хорошо, – взяв кружку пива, кивнул Эзра.
– Итак. Мы встретились в Венеции около тысяча шестисотого года. Это были не лучшие времена для республики. Кипр уже отошел османам, а предшествовавшее тому открытие морского пути в Ост-Индию подтачивало финансовое благополучие. Не важно. – Валентайн махнул рукой, как бы прерывая поток воспоминаний. – Я был молодым и успешным капитаном. Из очередного путешествия я привез какую-то забавную безделушку с необычными свойствами. Не помню, какую именно. И к несчастью, мне не повезло за карточным столом. Пришлось эту безделушку продать. Мне посоветовали сходить в лавку синьора Кауфмана. Так мы и познакомились. Кстати, сразу отмечу, что тогда это не была никакая лавка. Скорее, наоборот. Туда можно было принести что-то волшебное, чтобы продать, а вот купить – нет. Но платили очень хорошо. Конечно, если вещь была действительно волшебной. Как ты понимаешь, в те времена любое волшебство могло привести его владельца в застенки, поэтому лавка Кауфмана была очень кстати. Можно было по хорошей цене скинуть то, что жжет руки, и не опасаться, что нарвешься на какого-нибудь ревнителя веры.
Валентайн сделал большой глоток пива и подкинул полено в печь. Подождал, пока разгорится огонь. Эзра смотрел, как по его лицу пляшут тени.
– Надо сказать, что если бы я родился, например, в Испании, то точно сошел бы с ума в этой лавке, решив, что это логово дьявола. Но венецианцы были менее суеверны и религиозны, поэтому чудеса вызвали у меня восторг. На следующий же день я продал корабль и уже через неделю стал напрашиваться в подмастерья к Кауфману.
– Почему через неделю? – не понял Эзра.
– Просил же, не перебивай! – поморщился Валентайн. – Потому что пропить корабль быстрее не смог бы даже сам дьявол, не говоря уж про молодого брави. Итак, я стал напрашиваться в подмастерья. Кауфман мне отказывал, но я продолжал просить. А в какой-то момент я просто сел напротив входа в лавку и пообещал себе, что не сойду с этого места, пока Кауфман не согласится. Я тогда не знал, что выходов из магазина сотни, если не тысячи. Но это сработало. Однажды Марк вышел ко мне. Так я стал подмастерьем. Мыл полы, драил полки, расставлял все по местам. Со временем Кауфман разрешил мне читать книги.
– В закрытой библиотеке? – пролив пиво мимо рта, вскинулся Эзра.
– Да. Ты был там?
– Был, но там нет ничего интересного, – вытирая с груди пиво, сказал Эзра.
– Теперь нет. А раньше там было много занятных книг. Не знаю почему, но Кауфман ими не интересовался. Тогда я и научился делать чудеса. Думаю, ты знаешь, что Кауфман к чудесам относится не очень хорошо. Но примерно в тысяча семисотом году я его уговорил, что чудеса – это неплохо. Что ими можно творить добро. Конечно, речь шла о маленьких и незначительных чудесах, вроде лечащего порошка, но это уже был прорыв. Большую роль сыграл и кризис договора.