– И ты позволишь мне отдать лавку им на растерзание? – удивленно спросил Эзра.
– Я так не сказал, – помотал головой Марк. – Если мне нужно будет выбирать между моим словом и тобой, то я выберу слово, как бы я к тебе ни относился. Я надеюсь, ты понимаешь почему.
– Значит, у меня один вариант, – скривился Эзра.
– Видишь, как все просто? Тебе долить? – Марк указал на бутылку.
– Нет. Ты меня раздражаешь своим спокойствием.
– Я всех раздражаю, не принимай на свой счет.
Снова наступила тишина.
– Значит, теперь у меня есть два варианта. Отдать чертежи министерству обороны и, скорее всего, сесть в тюрьму. Заочно меня уже террористом номер один сделали. Другой вариант – как бы это ни было смешно – сделка с дьяволом. Отдать чертежи и взамен получить забвение.
– Интересно, кто тебе кажется хуже? Министерство обороны или дьявол? – хихикнул Марк.
– Один черт, – махнул рукой Эзра. И вдруг посмотрел на Кауфмана, будто бы прозрев: – А если это действительно так?
– Даже если и так, то что? Какая разница? Это открытие не дает тебе ничего. Итак, подведем итог: ты уже махнул рукой на мир, который хотел сделать лучше, и готов отдать чертежи. Вопрос только в том, кому.
– Не передергивай, я не готов.
– Если бы ты правда не был готов, ты бы просто застрелился, – пожал плечами Марк. – Все твои проблемы тут же прекратились бы. Никаких угроз многострадальному человечеству, никаких моральных дилемм. Имей смелость быть честным. Поверь, не мне тебя осуждать.
Эзра хотел посмотреть на Марка, но не решился. Он смотрел в огонь, будто окаменев.
– Знаешь, в чем недостаток долгой жизни?
– Суставы ломит?
– Это тоже, но главное – за долгую жизнь можно сделать больше подлостей, чем за короткую.
Снова наступила тишина. Эзра ощущал, как его мысли замедляются, как они становятся похожими на длинных ленивых змей.
– Я себя чувствую уродом.
– Это и убивает в сделке с дьяволом. Не обстоятельства. Сделка с дьяволом – это сделка с совестью. И да, легче не станет. Никогда. Если сейчас ты испугаешься и сделаешь выбор, исходя из страха, то потом, когда страх уйдет, не простишь себе этого. Но вот что интересно. Трусость и смелость тут легко меняются местами.
– В каком смысле?
– Нужно быть смелым, чтобы застрелиться, или трусом? Нужно быть трусом, чтобы отдать чертежи оружия, способного уничтожить человечество, или смелым, чтобы жить с этим? И знаешь, это то, что будет тебя терзать годами. Вечный суд, в котором ты и обвинение, и защита. То ты докажешь себе, что это была смелость, то – что трусость. Это никогда не кончится.
– Боже. – Эзра взялся за голову.