– А когда мы будем рассказывать модальные глаголы? Я выучила.
– Убирайся, я сказал.
Вовка Ершов сообразил и всем объявил на улице:
– Да он про нас забыл. Тоже прикорнул, поди, маленько после обеда.
Ласковый сумрак уже окутал нашу деревню. Больше после уроков меня не оставляли. Сейчас я уже ничего не помню из немецкого языка, кроме модальных глаголов. Уроки труда его тоже буду помнить, пока жива. На каждом уроке мне было велено вытаскивать из старого школьного забора, который лежал на задворках, такие же старые, ржавые гвозди. Они шли в дело. Для этой цели я получала в руки тяжелые металлические щипцы, а потом маялась: ни один гвоздь мне не поддавался. Тогда я шла к самому крепкому и толковому мальчику Толе, мы в раннем детстве жили рядом.
– Вытащи мне сколько-нибудь гвоздей.
Количество этих ржавых, корявых вынутых гвоздей решало мою участь на уроке. Он никогда не отказывал, но при этом выдвигал свои встречные условия:
– На урок сядешь со мной. Я дам тебе клочок старой газеты. Будешь крутить пульки. Бумагу экономь. Надо отбиваться от «врагов». Если пулька случайно попадет в тебя – губу не расквашивай.
Деваться было некуда. Я соглашалась. На уроке нас осаждали «враги». Мне приходилось даже лезть под парту и там готовить снаряды для массированного артобстрела. После урока Толя победно произносил:
– Славненько отстрелялись, а ты честно заработала хорошую отметку по труду.
Так и не довелось мне хоть один раз взять в руки рубанок, провести по шершавой доске и снять желтую, легкую, почти воздушную стружку, похожую на завиток, потом провести рукой по гладкой образовавшейся дорожке на доске, а все потому, что рубанков на весь класс недоставало.
Гораздо лучше дело обстояло с математикой. Нравилось решать примеры и задачи до получения верного ответа. Получить правильный ответ – это все равно что поставить спортивный рекорд. Помощи мне ждать не приходилось. Иногда я долго билась, мучилась, плакала, сидя на печи за занавеской перед коптилкой, и боялась, что завтра мне поставят в классный журнал жирную двойку, но от учебных трудностей не переставала любить школу.
Я готова была записаться во все кружки, лишь бы подольше побыть в школе. Учитель математики Александр Георгиевич вел счетный кружок, там мы учились считать на счетах. Мама очень одобрила мой выбор.
– Вот и хорошо. Зачем идти в артистки? Выйдет из тебя артистка или нет – это еще бабка надвое сказала, а вот счетоводом работать в колхозной конторе – куда с добром! Там тепло и светло, да и живут счетоводы – не нам с тобой чета.