Иван с женой Маревьяной остались одни. Мама решила, что лучшего жилья для нас в деревне нет, к тому же жизнь показала, что люди они сердечные, умеют чужую боль понять и помочь.
Мама ушла со слезами на глазах.
Она вернулась быстро.
– Будем сейчас же переселяться. Нас пустили. Бог да добрые люди всегда помогут. За квартиру мы платить не будем, они знают, что с нас взять нечего, кроме наших рук. Мы должны будем держать порядок в доме. Спать будем на гопчике, он у них большой, не упадем. Сундук до зимы будем держать в сенях…
Полупустой сундук мы тут же перетащили, а на второй ход мама повела на веревочке козу, а я подхватила под мышки двух куриц. Вот и переехали.
Дорогой мама все же опять всплакнула.
– Шатаешься ты, Лиза, по деревне, как медведь-шатун, глаза, поди, уж всем промозолила. И приспичило же Яшке жениться не вовремя. Заохотилось патефон, видно, послушать.
– Какой ты медведь, мама? Мы, как две бабочки, порхаем с веточки на веточку, с цветка на цветок. Все нектар ищем.
– У кого-то, может, жизнь и патока, только у нас она хуже горькой редьки.
Мама плакала и сморкалась в кулак. После наводнения избы топили все лето. Солнце не жалело тепла и света. Чадная и грязная наша улица оживала. Мы подошли к дому у самого оврага, окруженного со всех сторон огромными тополями. Вошли в большой и чистый двор. Хозяева встретили нас приветливо. Иван, улыбаясь, заговорил:
– Не горюй, Лизуха, мы вас не пообидим. Ты видишь, какая у нас на двоих со старухой домина? Места хватит всем и тепла тоже, – показал он на поленницы дров, стоящие под сушилом.
Иван был высокий, крупный, здоровый мужчина с седой головой. Рядом с ним мы были, как Дюймовочки. Миловидная и спокойная его старуха пригласила нас посидеть с ними на чистом крылечке.
– Ох и натерпелись мы ноне страху. Думали, что всех смоет.
На улице темнело. Можно было бы еще сидеть и мирно беседовать, но кровопийцы-комары, как оружие массового уничтожения, донимали и поедом ели всех без разбору, а в конце концов загнали всех в дом.
Глава 26. Жили-были старик со старухой
За чаем разговор был только о наводнении. Почитай, каждая семья понесла убытки. Все что-то перестраивали, поправляли; многие изменили свои планы и намерения. Мы сидели за столом, а тихая, приветливая и улыбчивая жена хозяина дома Маревьяна угощала нас.
Мама много лет не была ни на каких званых обедах, не чувствовала на себе внимания и простого участия в своих заботах, а тут еще оказалась выставленной в одно мгновение на улицу теткой Марией, расплакалась и внезапно громко заговорила: