Я вошла в жарко натопленную каютку, а мама все говорит и говорит… Она делится со мной своими маленькими радостями: без меня объягнилась коза, козленка заколол Илья Н., сейчас будем хлебать суп с мясом, завтра возьму с собой в котомку замороженные плитки супа и молока.
– Ешь хлебец, бери мясо, наедайся с дороги.
После холода и горячей пищи меня уже клонило ко сну.
Наутро мы, как всегда, поглядывали на небо и хоть не хотелось расставаться с мамой, но она поторапливала меня:
– Иди со Христом, там выполнишь уроки, а то я шибко заботиться об тебе буду. Если через неделю ударят морозы или кутоса[27] поднимется, то останься, не ходи домой – тут и до беды недалеко. Стужа да нужа – нет их хуже.
Я знала, что это так, как знала и то, что много продуктов за один раз на себе не унесешь, а в конце недели снова потопаешь домой. Вот уж поистине «голодной куме все хлеб на уме». Когда голоден, то начинаешь думать желудком.
Я успокоила маму тем, что скоро наступят самые длинные каникулы. Недели за две до окончания полугодия случилось в интернате событие, которого мы не ожидали. Вошел наш воспитатель, и из его уст неожиданно прозвучал категорический приказ: всем быстро собраться в столовой на собрание, время не ждет! Мы, старшеклассники, пропустили вперед малышей, сами пристроились на задней лавке у окна, двоешники забились в углы. Наступила тишина. Г.Д. вышел перед нами.
– Здравствуйте, отличники, хорошисты и мои помощники! Здравствуйте, шалопаи, невежды и вшивики!
Мы обомлели. Ничего подобного он ранее не только не позволял, а, наоборот, был сдержанный, культурный, спокойный. Накануне собрания нас смотрели медики, но мы понимали, что причина его негодования кроется прежде всего в нашей учебе. Оказалось, что в школе был педсовет, и интернатские обитатели побили все рекорды. Это его взорвало. Г.Д. вынул свои записи и назвал цифры. У нас «от успехов» в школе закружилась голова. Двоечники стали тихо, бесшумно проталкиваться и перебираться из первого ряда во второй, а кто и прятаться за чужие спины или откровенно лезть под стол. Он заметил это, четко назвал фамилии «ударников школьного труда» и строго, по-мужски приказал им сделать шаг вперед. Они понуро шаркнули, потупили взгляды в пол и выстроились перед нами.
– Признавайтесь, не кривите душой, как дошли до такой жизни? У всех учителей создается ощущение, что вы сюда приехали резвиться, а не учиться. Кое-кого уже подвозят на лошадях с бубенчиками.
Мы заулыбались, он продолжал:
– У нас на Руси принято кататься на лошадях, но ведь это в праздники. Мне сейчас вашими колами прикажете огород городить?