Нестеров решил и в своей гостинице повторить иностранный опыт, но «на русский лад»:
«Я, недолго думая, написал на двух дверях своей комнаты – на одной „Царевну – Зимнюю сказку“, на другой девушку-боярышню на берегу большого северного озера, с нашей псковской церковкой вдали. Об этом сейчас же узнали хозяин отеля и жильцы, и я еще более стал с того времени своим».
О своей растущей популярности среди постояльцев «Голубого грота» Нестеров написал с Капри одному из друзей:
«Незнание языка теперь меня мало беспокоит. Представь себе, я даже вхожу в оживленные политические споры. Не дальше, как вчера, я спорил со всеми двунадесятью языцами. Тут были и англичане, голландцы, немцы, шведы, датчане. Говорил я сразу на четырех языках, мимика, жесты, карандаш были в ходу… Я, конечно, стоялнапочве, как ты называешь xvii века, ихотя меня и причислили вышесказанные европейцы к партии панславистов, в конце же концов симпатии ко мне были очевидны. Старик голландец пожелал выпить за мое здоровье, и все поддержали, я отплатил тем же. Когда же я собрался идти спать, то сверх обычая старики мне протянули руку, дамы также, и я победителем удалился во внутренние апартаменты. В общем, право, на Капри я так прожил, как давно уже не удавалось. Я сделал штук двадцать этюдов, из них есть несколько, по живописи оставивших позади себя много, если не все мои работы… Другого исхода нет, я должен быть художником».
Письмо А. А. Турыгину 10 июля 1889 г.
Подводя итоги своего путешествия 1889 г., Нестеров вспоминал:
«Поездка эта надолго останется у меня в памяти, многое видел такое, что трудно позабыть… Иногда видишь ясно и благодаришь судьбу, что все же, несмотря на всевозможные невзгоды, увлечения и ошибки, не теряешь равновесия и еще держишься, так сказать, на поверхности, тогда как многие уже пошли ко дну. Да, трудно иногда бывает, но все же пока жить можно. Жалеешь о том, что невозвратно, но все это хороший урок и предостережение на будущее время. Иногда, в минуты относительно счастливые, тяжело и больно бывает: отчего то, что я имею возможность видеть, чем могу любоваться, восхищаться, недоступно всем близким мне, за что мне так много, тогда как другим ничего, не слишком ли это? Словом, бывает иногда и хорошо и больно в одно время. Задуманные картины в голове моей все более и более делаются ясными».
В 1891-1895 гг. М. В. Нестеров работал над росписями и образами Владимирского собора в Киеве. Для изучения византийского и античного искусства он снова ездил в Италию, посетив на этот раз в том числе Сицилию. На обратном пути, на корабле, следующем из Палермо в Неаполь, с ним произошла любопытная история, описанная потом в мемуарах: